— Узнай его имя! — прошипела Нив. — Он не хочет отвечать мне, а я должна поговорить с остальными!
— Я? — недоуменно отозвалась Блю, но послушно соскользнула со стены. Сердце у нее в груди продолжало отчаянно колотиться о ребра.
— Как вас зовут? — спросила она, чувствуя себя немного глуповато.
Юноша, похоже, не услышал ее. Как будто ничего не замечая, он медленно, неуверенно двинулся дальше, в сторону церковной двери.
«Неужели вот так выглядит наш путь к смерти? — подумала Блю. — Медленное, неуверенное таяние, а не целенаправленный финал?»
Нив принялась снова опрашивать остальных, а Блю направилась к пришельцу.
— Кто вы такой? — окликнула она его из безопасного отдаления, когда он уронил голову в ладони. Теперь она видела, что его фигура вовсе не имела контура, а лицо — различимых черт. В нем на самом деле не было ничего такого, что позволило бы опознать человека, и все же она видела юношу. Пусть она не могла довериться зрению, но что-то в ее мозгу точно говорило ей, что он представляет собою.
Против ожидания она не испытывала никакого трепета при виде духа. В голове у нее крутилась одна-единственная мысль: не пройдет и года, как он умрет. Как Мора переносит все это?
Блю подошла ближе. Она была так близко, что могла бы прикоснуться к нему, если бы он не тронулся с места, так и ничем не дав понять, что заметил ее.
Когда она оказалась вблизи от него, ее руки стали мерзнуть. И сердцу тоже стало холодно. Невидимые духи, не имевшие своего тепла, высасывали ее энергию, отчего ее предплечья покрылись гусиной кожей.
Юноша стоял на пороге церкви, и Блю знала — просто знала, — что если он переступит его, она потеряет возможность узнать его имя.
— Пожалуйста, — сказала Блю гораздо мягче, чем прежде. Протянув руку, она коснулась края его нездешнего джемпера. Ее обдало холодом, словно от всепоглощающего ужаса. Чтобы успокоиться, она напомнила себе то, что ей часто говорили: всю свою энергию духи получают из того, что их окружает. Сейчас она чувствовала только, что он использует ее, чтобы остаться видимым.
Но все равно она воспринимала происходившее как приступ панического ужаса.
— Может быть, вы все-таки назовете мне свое имя? — спросила она.
Он посмотрел на нее, и она в смятении поняла, что на нем джемпер с эмблемой Эглайонби.
— Ганси, — сказал он. Хотя его голос прозвучал тихо, это не был шепот, а самый настоящий голос, звучащий где-то настолько далеко, что услышать его в действительности было невозможно.
Блю не могла оторвать взгляда от его растрепанных волос, от угадываемых глядящих на нее глаз, ворона на джемпере. Она разглядела, что его плечи мокры, да и вся одежда усеяна брызгами дождя от пока еще не разразившейся бури. Их разделяло столь малое расстояние, что она ощущала легкий мятный запах, но не могла понять, то ли так пахнет от этого юноши, то ли этот запах присущ духам вообще.
Он был настолько реальным… Когда это наконец случилось, когда она все же увидела его, за этим не чувствовалось никакой магии. Ей казалось, будто она смотрит в могилу и видит, как та смотрит на нее.
— И все? — прошептала она.
Ганси закрыл глаза.
— Да, это все.
Он упал на колени — у юноши, не имевшего настоящего тела, это движение получилось беззвучным. Растопыренные пальцы одной руки неловко прильнули к земле. Блю видела черный абрис церкви куда более отчетливо, чем его покатое плечо.
— Нив, — сказала Блю, — Нив, он… умирает.
Оказалось, что Нив стояла прямо за спиной у нее.
— Еще нет, — ответила она.
Ганси за это время уже почти исчез, наполовину растворился в церкви, или церковь слилась с ним.
— Почему, — голос Блю прозвучал глухо и сдавленно, совсем не так, как ей хотелось бы, — почему я вижу его?
Нив оглянулась; не то потому, что оттуда подходили новые духи, не то потому, что их там не было — этого Блю сказать не могла. Но когда она сама снова посмотрела на вход в церковь, Ганси исчез полностью. Блю уже чувствовала, как ее кожа начала теплеть, но где-то под легкими оставался кусок льда. В ней словно зарождалась опасная, гнетущая горечь — печаль или сожаление.
— Блю, для того, чтобы не способный к ясновидению увидел дух в канун дня Святого Марка, могут быть только две причины, — сказала Нив. — Или ты по-настоящему полюбишь его, или убьешь его.
Глава 2
— Это я, — сказал Ганси.
Он повернулся, чтобы стоять лицом к автомобилю. Ярко-оранжевый верх «Камаро» был поднят, что являлось скорее знаком поражения, нежели преследовало какие-то практические цели. Адам, друживший со всеми и всяческими машинами, может, и определил бы, что с автомобилем сейчас не так, но Ганси это определенно было не по силам. Он ухитрился остановиться, съехав с автострады всего фута на четыре, и сейчас его машина стояла, раскорячась, на кочковатом лугу, покрытом пожухлой травой. Мимо, не притормозив, пронесся тягач со здоровенным прицепом; «Камаро» качнуло воздушной волной.