Фрекен Августа не могла вспомнить, где она забыла свои перчатки, видимо, здесь, и она принялась ходить вокруг стола, ища их с таким видом, будто искала иголку.
Мадам Иенсен не оборачивалась, а фрекен Хольм вышла.
Фрекен фон Хан приблизилась к большому шкафу.
— Ах,— сказала она,— что за восхитительные старинные замочки! Как бы они были хороши к туалетному столу!
И она стала вертеть старинные замочки и ключики.
В средней гостиной барышни Хаух, фру Маддерсон и фрекен Сайер уже расположились играть в карты.
— Ах, как приятно,— сказала фрекен Сайер, поводя увечным плечом,— ну до того приятно в картишки перекинуться. Не правда ли, мои милочки, сидишь вот этак, и руки у тебя будто все чем-то заняты.
Второй игральный столик пустовал.
— Вы тоже собираетесь играть, господин советник?— спросила фру фон Хан, стоя в дверях второй гостиной— она решила все же начать с доктора,— а то мне бы хотелось с вами поговорить, всего два слова.
— Признаться, я думал сыграть,— ответил статский советник.
— Я вас долго не задержу,— сказала фру фон Хан.
Фру отступила, пропуская советника, и они вошли во
вторую гостиную, где фру пригласила советника присесть на диван.
— Ой,— сказала фру Лунд,— никак они уже начали играть? Пойду-ка я, выговорю себе выигрыш тети Вик.
И фру Лунд пошла, а Вилли последовал за ней.
— Дорогой советник,— сказала фру фон Хан,— я, право, весьма сожалею, но нас с кузеном Сайером все более тревожит здоровье Виктории, то, в каком она сейчас состоянии.
— А что такое, фру? — спросил статский советник, глядя на нее.
Фру фон Хан сделала головой непроизвольное движение, почти как жокей перед барьером.
— Дорогой советник,— сказала она и вдруг крикнула своему кузену:
— Кузен Сайер, поди сюда!
После чего продолжала, обращаясь к статскому советнику:
— Ведь это же все ненормально, любезнейший статский советник.
— Конечно,— вмешался чиновник,— и, смею сказать, всем нам мучительно больно это видеть. Даже если оставить без внимания неразумное распоряжение средствами.
— Августа, детка,— сказала фру фон Хан дочери, которая только что вошла,— задерни чуть-чуть портьеру.
Фрекен фон Хан шепнула скороговоркой:
— Матушка, их там нет. Ни вазочек, ни китайских.
— Я же говорила,— сказала фру фон Хан.
Статский советник продолжал разглядывать фру:
— Но в чем же вы, собственно, усматриваете отклонение от нормы у фрекен Сайер?
— Отклонение от нормы,— повторила фру, лицо у которой было цвета золы,— отклонение от нормы? Придется нам посоветоваться с Майером. Он как-никак знает законы.
Господин адвокат Майер подошел в сопровождении своей дочери, фрекен Эмилии, которая присела на краешек дивана.
— Дорогой Майер,— сказала фру фон Хан,— мы тут говорим о нашей бедной Виктории. Ведь вы, как и я, полагаете, что ей лучше всего было бы сейчас в лечебнице.
Адвокат Майер беспрестанно потирал себе руки.
— Да, господин статский советник,— сказал он,— к сожалению, имеются признаки... Но это, конечно, должна быть частная клиника.
— Любезнейший Майер,— вступилась фру,— частные клиники слишком ненадежны. А Виктория действительно невменяема.
— Однако,— возразил статский советник,— в чем же это проявляется? Ведь должны быть какие-то симптомы...
— Симптомы,— выпалила фрекен Эмилия, у которой за время сидения на краешке дивана сделалось совсем отцовское выражение лица,— симптомов, слава богу, довольно.
— Но не выводить же их на свет божий у самой Виктории в доме,— заметила фру фон Хан.
— Лучше всего частная клиника,— сказал господин Майер,— тогда приличия будут соблюдены. Ведь о взятии под опеку в нашей семье речи быть не может.
— Почему? — спросила фру фон Хан.
— Что же нам, довести дело до семейного скандала, тетя Тереза?— сказала фрекен Эмилия, которая, следуя послушно за родителем, мгновенно переменила курс.
Доктор сидел, откинувшись назад, с таким выражением на лице, будто предавался любимому занятию — просвечиванию рентгеновскими лучами.
— Так разве,— и он неприметно улыбнулся,— опека не входит в ваши намерения?
— Господин статский советник,— ответил господин Майер,— может ли позволить себе это род, пользующийся всеобщим уважением и к тому же привлекающий к себе взоры публики!
— А самое главное,— сказала фру фон Хан господину Майеру,— опекуном-то стал бы Скоу, ведь он-ближайшая родня... А это, чего доброго, подорвало бы доверие клиентуры.