Затем он вдруг обернулся к роялю и очень громко
сказал:
— Вы уже довольно пели, фру.
— Да, господин адвокат,— ответила фру Маддерсон, и руки ее упали с клавиш на колени.
— Спасибо,— сказал Вилли из соседней гостиной, где фру Белла Скоу сидела в углу и листала альбомы.
К ней подошел Вильям:
— Уф, она поет, как игрушечная канарейка.
— А вы думали, она кто? — сказал Вилли.
— Я не слушала,— сказала фру Белла,— я тут Листала альбомы.
— Это семейные? — спросил Вильям. ..
— Да,— ответила фру Белла,— причем удивительно, до чего все походят друг на друга — и с самых юных лет.
— Правда,— сказал он.
— Есть, однако ж, и различие,— заметил Вилли,— у некоторых горб вырос внутрь.
Вильям Аск рассмеялся:
— Право, вполне вероятно, что фрекен Виктория из всех самая невинная.
— Но все же,— сказала фру Белла, глядя в пространство,— откуда все это идет?
— От тайного советника,— ответил Вилли,— вот уж третье поколение пошло.
Фру Белла вдруг рассмеялась:
— А ты, Вилли, среди них единственный джентльмен?
Вилли раскачивался всем телом из стороны в сторону.
— Послушай, Белла,— сказал он,— отчего бы тебе не влюбиться в меня хоть немножко?
— И-в самом деле,— ответила фру Белла, смеясь, — мне просто никогда не приходило это в голову. А кроме? того,— продолжала она,— это едва ли могло бы доставить удовольствие. Ты, Вилли, думаешь всегда лишь о той, которой еще не добился, а обо всех тех, кто уже по-пал в твою коллекцию, ты и не вспоминаешь.
— Видимо, это — время,— ответил Вилли, глаза которого вдруг сделались печальны.
— Это — ненасытность,— возразила фру Белла.
Лакей доложил, что экипаж барышень Хаух прибыл.
— Как, уже? — сказала фрекен Оттилия, и две сестрицы приступили к церемонии прощания с целой се-рией легких поклонов.
Фру фон Хан стояла между чиновником и господином Майером:
— Значит, и сегодня мы так ни к чему и не пришли.
А уж на тебя, кузен Сайер, ни в чем нельзя положиться.
Чиновник ответил, рассматривая свои ногти:
— Человек в моем положении, Тереза, никогда не переходит известных границ.
Фру фон Хан усмехнулась:
— А вы, Майер, боюсь, не дождетесь вашего наследства. Потому что — теперь-то уж я могу вам это сказать— она попросту распродает все ценные вещи.
Господин адвокат Майер раскрыл рот:
— Что вы говорите?
— Я говорю,— ответила фру,— что она распродаст все до последней нитки. Вы что же, не видели, что мы на фаянсе ели?
— Да, да, сударыня, теперь я тоже припоминаю,— сказал господин Майер с видом человека, у которого мысли вдруг закружились в вальсе.— Но зачем же.., зачем? — продолжал он, мотая головой.— Зачем ей это делать?
— Чтобы ничего после себя не оставить, Майер! — ответила фру фон Хан — два страусовых пера в ее наколке развевались, как флаги.
— Странно... фру Маддерсон говорила мне то же самое. Да, да,— сказал адвокат, и лучик восхищения скользнул по его оторопелому лицу,— это женский инстинкт, я называю это женский инстинкт... Но, с другой стороны, давайте рассмотрим обстоятельства,— продолжал он уже иным тоном.— Каким образом она могла бы это делать? Не может же она сама...
— Это, конечно, тот блондин, что вечно здесь околачивается,— встряла фрекен Эмилия,— он ей все устраивает.
— Кто? — спросил отец.
— Какой блондин? — спросила фру фон Хан.
— Я его не знаю. Но видела много раз, и со свертками — здесь, у нее на лестнице.
— Но каким образом, Эмилия?
— А я,— сказала фрекен Эмилия,— время от времени забегаю сюда в подворотню ботинок застегнуть.
Господин Майер бросил взгляд на свою дочь.
— Да, но раз доктор не соглашается...— сказал он. — На нем свет клином не сошелся,— возразила фру , фон Хан.— Специалисты, по счастью, более сведущи...
хотя они и обойдутся дороже.
Чиновник заметил, по-прежнему глядя на свои ногти:
— Конечно, Тереза права — в принципе.
Господин Майер, все еще с видом человека, у которого мухи в голове ползают, ответил:
— Что ж, тогда остается одно — лечебница. Придется, видимо, предпринять необходимые шаги, как ни огорчительно это для нас всех.
И тут он резво обернулся к адвокату Скоу, шагавшему мимо, и сердечным тоном сказал:
— Нам с вами, коллега, за сегодняшний вечер так мало удалось поговорить.
И он хлопнул коллегу по плечу своею скрюченной правой рукой.
— Как он выглядел? — полушепотом спросила фрекен Августа фон Хан у фрекен Эмилии.
— Кто?
— Ну этот, кого ты на лестнице-то видела, блондин.
Фрекен Эмилия описала его.
— Тогда я его знаю,— сказала фрекен фон Хан,— наверное, на улице встречала.