Сделать это было тем проще, что свободных рабочих рук хватало и даже с избытком. На Россию надвигался крупнейший промышленный кризис 1900–1903 годов. У ворот заводов толпились тысячи безработных, готовых трудиться на любых условиях, лишь бы не погибнуть с голоду. И вот теперь эту «резервную армию труда» пополнил крановщик Ворошилов. Положение, однако, неизмеримо осложнялось тем, что полиция занесла его в «черные списки», и администрация предприятий не желала брать опасного бунтовщика. Началась пора скитаний.
К тому времени замуж вышла и младшая сестра Анна, и на иждивении его осталась лишь мать (отец вновь искал где-то лучшего места). Но устроиться на работу Клим ни в Алчевске, ни поблизости не смог, и пришлось отправиться в дальние странствия. С неделю он блуждал по предприятиям соседнего Луганска, а затем отправился дальше. Екатеринослав, Александровск, Харьков, Ростов-на-Дону — нигде работы не находилось, а если и удавалось устроиться, то вскоре, как только выяснялось, что Ворошилов числится в «черном списке», администрация увольняла его. В Таганроге Климу посчастливилось получить место слесаря на небольшом котельном заводе «Нельфиль и К0». Но через несколько дней мастер-бельгиец вызвал его в контору и с виноватой улыбкой объяснил, что должен уволить. В конторе они были одни, и мастер (Ворошилов почему-то запомнил его фамилию — Стог) на ломаном русском языке сказал:
— Некарашо русский правительств поступай, некарашо. Русский рабочий должен защищай себя, защищай.
Затем Стог посоветовал устроиться так, чтобы полиция не знала, где он находится. Это Ворошилов понимал и сам, но получить место никак не удавалось. Более двух лет, перебиваясь случайными заработками, скитался он в поисках работы, мерз и голодал, терпел обиды и оскорбления. За эти два года он исколесил весь юг России. Впервые открылась перед ним широкая картина жизни родной страны. Для пытливого молодого ума это давало чрезвычайно много.
Его все время тянуло домой, на станцию Юрьевка, где жили родные. Но в тот же вечер, когда он наконец приехал в Алчевск, стало ясно, что полиция начеку. Оставаться в Алчевске было невозможно. Ворошилов отправляется в Луганск. Здесь он встречается со старыми друзьями, ранее работавшими на ДЮМО, — Сергеем Петровичем Сараевым, Павлом Ильичом Пузановым, Дмитрием Константиновичем Параничем. Некоторое время он живет нелегально, а затем, в феврале 1903 года, поступает на работу на паровозостроительный завод Гартмана. Казалось, появилась возможность пожить оседло. Но через три месяца, в апреле 1903 года, его вызвали в контору и выставили за ворота завода.
Снова начались странствования, вновь Ворошилов объездил весь Донбасс, побывал на рудниках Лозовки, Павловки, Жиловки. Надо подчеркнуть, что длительная безработица, преследования полиции, жизненная неустроенность не подорвали энергии молодого рабочего парня, не заставили его раскаяться, свернуть с пути. Напротив, во время своих мытарств он непременно ищет общения с единомышленниками. «Весь этот период я не прерывал сношений с целым рядом отдельных товарищей и с небольшими группами. Эти лица и группы, не будучи связаны ни с какой партией, представляли из себя уже подготовленный революционный материал…»
…Придет время, и большевик Ворошилов сумеет использовать эти связи.
Осенью 1903 года он снова в Луганске, некоторое время скитается без работы, и вдруг — встреча на улице. Рыжков к тому времени стал заведовать школой при заводе Гартмана и, конечно, принял горячее участие в судьбе ученика и товарища. Спустя тридцать с лишним лет, в 1935 году, в статье «Военморнарком Ворошилов» он напишет: «Я устроил его у своего доброго знакомого, начальника мартеновского отдела, инженера Граана, машинистом на мостовом кране. Я не скрыл от Граана прошлого Ворошилова». Видимо, аттестация Рыжкова была очень хорошей, так как Ворошилова взяли на работу. Мастер завода M. M. Вендерович вспоминал позднее: «У меня был знакомый Рыжков, которого я уважал. Однажды Рыжков привел ко мне молодого человека, очень моложавого на вид, прямо мальчика.
— Примите его, Моисей Моисеевич, на работу, — сказал Рыжков.
— А кто он такой?
— Вы меня знаете?
— Знаю.
— Ну вот, такой и он. Он мой воспитанник.
Больше я не стал разговаривать и принял молодого человека. Этот молодой человек был Климент Ефремович Ворошилов».
Так Ворошилов стал работать на заводе Гартмана. Здесь, среди донецких пролетариев, ему предстояло стать революционером, членом революционной партии.