- Он, Клим-то наш, он гярой! Под Лихой с немцем схватился за моё-моё!
Ворошилов во многих боях показал присутствие духа. Бросался и сам с своими бунтарями на пулеметы. Вокруг него преданная командарму 50-тысячная партизанская красная вольница. Но эта буйная, отбивающая атаки казаков, никому, кроме Ворошилова, не подчиняющаяся царицынская вольница стала поперек горла и командованию Южного фронта и предреввоенсовета Троцкому. На Ворошилова ежедневные жалобы главкома и фронтового командованья: Ворошилов не исполняет приказаний, Ворошилов не отвечает на запросы, Ворошилов присланных Троцким генералов сажает на баржу. А телеграммы Троцкого рвет Сталин.
И вот вместе с борьбой на фронтах закипела борьба за фронтом. Борьба Троцкого со Сталиным - Ворошиловым.
6. Борьба с Троцким
Троцкий сразу понял, что в Царицыне куется ему оппозиция недолюбливающих журналиста национал-бунтарей. Об оппозиции донесли предреввоенсовету наушники и осведомители. "Унтер-офицерская оппозиция", усмехнувшись, назвал царицынцев Троцкий. И началась война телеграмм.
Одну за другой слал Троцкий в ЦК и Ленину: "Категорически настаиваю на отозвании Сталина. На царицынском фронте неблагополучно, несмотря на избыток сил. Ворошилов может командовать полком, но не армией в пятьдесят тысяч человек. Я обязал их дважды в день представлять оперативные и разведывательные сводки. Если завтра не будет это выполнено, я отдам Ворошилова под суд и объявлю об этом в приказе по армии".
Уже казалось, что Троцкий выиграл бой: Ленин вызвал Сталина из Царицына. А на разнос Ворошилова к волжскому городу, похожему на военный лагерь, двинулся "поезд предреввоен-совета", в салон-вагоне которого Троцкий писал приказы, фельетоны, воззвания, статьи.
Острый, желчный журналист, окруженный штабом комиссаров и бывших офицеров, чувствовал прекрасно эту восточную борьбу, в которую пошел против него посасывающий трубку, невзрачный "Коба". Вокруг Ворошилова против Троцкого Сталин собрал окруженье из партизан, рабочих, портных, солдат, мужиков, у которых Троцкий не в чести.
- Мне нужен надежный левый фланг Южного фронта! И я добьюсь его какой угодно ценой! - Как всегда свысока и надменно кипятился в салон-вагоне Троцкий перед главкомом Вацетисом и хитрейшим председателем ВЦИКа Свердловым. Но Свердлов и Вацетис прекрасно понимают, что дело не в одном "левом фланге Южного фронта".
В обтрепанной солдатской шинели, в кепке, в высоких сапогах Сталин на одной из станций вылез из встречного, шедшего из Царицына, поезда и пошел к вагону Троцкого легкой походкой лезгина. Этот человек вошел тихо и даже любезно.
Троцкий, приняв Сталина, заговорил о "левом фланге Южного фронта", Сталин скромен и не выражал никакого непокорства. Только раз перебил всемогущего предреввоенсовета.
- Но неужели ж, товарищ Троцкий, вы хотите их всех выгнать? Бросьте, они хорошие ребята.
- Эти хорошие ребята,- разгорячился Троцкий,- погубят революцию, которая не может ждать, пока они выйдут из ребяческого возраста! Я не знаю, кого я выгоню, но кого-то выгоню! Я требую одного, товарищ Сталин,включить Царицын в советскую Россию! Поняли? Мне нужен надежный фланг Южного фронта!
Щуря желтые глаза, посасывая трубку, Сталин вышел из купе всемогущего предреввоенсове-та. Было даже непонятно, зачем приходил этот хитрый крепкий человек, которого Троцкий выбросил из Царицына в Москву.
А через несколько часов Троцкий подъехал к осажденному "Красному Вердену".
Ворошилов не встретил предреввоенсовета на вокзале. Занят. Вместо него прибыл хитрый и отчаянный политкомиссар портной Щаденко. Наушники доносили: в особняке горчичного фабриканта не только куется ненависть лично против Троцкого, но вообще царит "русский дух" с выпивоном, с бабами и даже мало-мало тянет антисемитизмом в сторону "Лёвы". Конечно, они тоже марксисты, ленинцы, большевики, но так - "чуть-чуть".
Ворошилов принял Троцкого в комнате заседаний. Перед самым приездом вспылил, по-мужичьи ругался матерными словами, что посмел бывший меньшевик, заграничный эмигрант Троцкий, и Россию-то видавший без году неделю, приехать к нему, потомственному пролетарию Донбасса, грозить вымести большой метлой коренных пролетариев и заменить их царскими генералами.
Объясненье деловое. Троцкий с секретарем, Ворошилов с начальником штаба, Ворошилов в желтой кожаной куртке, перерезанной ремнями, с маузером на боку, бурку скинул, бросил на стул, он только что приехал с северного участка своего фронта.
Троцкий в защитной форме.
Когда сели, Троцкий заговорил, протирая платком стекла пенсне.
- Товарищ Ворошилов, прежде всего я считаю себя как предреввоенсовета обязанным поставить вам кардинальный вопрос!
- Пожалуйста,- Ворошилов в переносье свел брови, это признак, сейчас вспыхнет и - ураган!
- Считаете ли вы нужным во имя победы революции исполнять неукоснительно все приказы комфронта и главного командованья?
- Я считаю нужным исполнять те приказы, которые признаю правильными! и заиграл пальцами заложенных за ремни рук.
Этого не ожидал даже Троцкий. Это уж слишком. "Вот она откуда идет сталинская интрига. Но он ее вырвет сейчас с корнем!"
- Товарищ Ворошилов, как предреввоенсовета, ответственный за состоянье всех фронтов республики, заявляю вам, если вы не обяжетесь точно и безусловно выполнять все приказы и оперативные задания, я вас немедленно отправлю под конвоем в Москву для предания суду ревтрибунала!
- Что! - вскрикнул Ворошилов и, встав, отбросил упавший стул.- Я, товарищ Троцкий, не умею дипломатничать! Я по-своему, напрямки! Оставаясь командующим царицынской армии, буду исполнять все приказы, которые по обстановке будут правильными! Я думаю, что мне тут виднее, чем вам там с горки иль главкому Вацетису! Вы прислали генерала, белогвардейца, а где этот Носович теперь, я вас спрашиваю? Он сбежал к белым через фронт, после того, как по вашему приказу мы его не расстреляли, а освободили с баржи! А что касается трибунала - сделайте милость! Не мне, рабочему-ленинцу, да ленинцу-то постарше вас! бояться трибунала! Сам работал в чеке, пусть судят!
Ворошилов взбешен.
Но взбешен и Троцкий.
- Я сказал свое, как знаете. Время партизанщины отжило, если мы будем дальше становиться на эту рельсу, то с нее сойдет поезд революции. А что касается побега Носовича, то уверены ль вы, что он не оттого бежал к белым, что вы вместо работы посадили его в чеку? У Сытина он не бегал. Вы знаете, сколько у нас в армии военспецов? 30 000! Что ж, вы хотите всех их заменить партизанами?
- Я знаю, сколько со мной батрацких рук в Донбассе продиралось сквозь осиное гнездо кулацко-казацких армий! Я знаю, сколько величайшего геройства проявили эти простые и необученные военным премудростям бойцы и командиры! И знаю еще то, что под командой ваших царских генералов и полковников они в бой не пойдут!
- А это мы посмотрим...
Эти люди разны во всем. В культуре, в уме, в мышленьи, в темпераменте, в наружности. Типичный еврей с острым, чуть жестоким лицом и восточной шевелюрой черных, вьющихся волос над большим и широким лбом и типичный русский широконосый, скуластый рабочий с разведенным по-русски подбородком и упрямыми, как гвозди, глазами. Разговор был резкий. Но Троцкий не отправил Ворошилова под конвоем в Москву. И Ворошилов Троцкому не подчинился.
Ночью, ложась на диван в третьем этаже горчичного дома, Троцкий говорил секретарю: "Вижу, вижу, что Сталин тут тщательно подобрал всех людей с отдавленными мозолями".- Троцкий усмехался, обдумывая, кого снять, кого переместить, кого кем заменить в Царицыне.
Но в Москве Сталин уже вывернулся из-под Троцкого. Наутро, проведшему бессонную ночь, предреввоенсовету подали верховную телеграмму Ленина: "Сегодня приехал Сталин, привез известия о трех крупных победах наших войск под Царицыным ("Победы,- усмехнулся Троцкий,- какая ложь! Это ж чистый блеф!") - Сталин убедил Ворошилова и Минина, которых считает очень ценными и незаменимыми работниками, не уходить и оказать полное подчинение приказам центра. Единственная причина их недовольства, по его словам, крайнее опоздание и неприсылка снарядов и патронов, отчего также гибнет двухсоттысячная и прекрасно настроенная кавказская армия..." - Троцкий уже понял, что Сталин обошел "хозяина".