Сталин, узнав об образовании нового фронта, быстро сочинил приветственную телеграмму царицынским войскам и поставил под ней две подписи: «Председатель СНК В. Ульянов-Ленин. Народный комиссар и председатель Военно-революционного совета Южного фронта И. Сталин». И позаботился о том, чтобы уже 21 сентября телеграмма была опубликована в газете «Известия».
В Царицыне по возвращении из Москвы он, Минин и Ворошилов 23 сентября издают приказ по войскам фронта, где объявляется, что Военный совет Северо-Кавказского округа переименован в Реввоенсовет Южного фронта и что его председателем назначен И. В. Сталин, членами — С. К. Минин, К. Е. Ворошилов.
29 сентября по указанию Троцкого в Царицын приехал Сытин и с ним член Реввоенсовета Республики Константин Александрович Мехоношин. Сытин предъявил выписку из решения РВСР, в которой значилось, что «командующему фронтом предоставляется полная власть в ведении операций» и что «в оперативные распоряжения командующего никто не должен вмешиваться»[119].
Как отреагировали Сталин, Минин и Ворошилов на приезд Сытина и Мехоношина? Конечно же, отрицательно. Ведь посланцы председателя Реввоенсовета приехали лишить их безраздельного военного господства на юге России. Сталин и его сподвижники не признали единоличной власти военрука Сытина, они потребовали, чтобы руководство военными операциями осуществлялось всем Реввоенсоветом как коллегиальным органом. Не соглашались они и на размещение штаба Южфронта в Козлове, настаивали на Царицыне.
Мехоношин доложил в Москву, что с царицынскими товарищами договориться о совместной согласованной работе не получилось. Дополнительно в телеграмме Троцкому он писал: «Сталин, Минин и Ворошилов выдвигают как наиболее целесообразную в настоящий момент коллегиальную форму управления фронтом и коллегиальное решение всех оперативных вопросов. Мои и командующего фронтом Сытина разъяснения, что, не касаясь даже по существу вопроса, надлежит исполнить приказ Реввоенсовета Республики, не привели к желательным результатам. Мною было предложено впредь до разъяснения немедленно приступить к работе согласно приказу. Одновременно с этим, не прекращая работу, представить доклад в Реввоенсовет Республики, а в случае разногласия с ним — в Совнарком. Моё предложение также было отвергнуто»[120].
1 октября Сталин отстраняет Сытина от должности военрука и назначает командующим Южфронтом Ворошилова. Когда Ленин узнал об очередном вопиющем самоуправстве самозваного председателя реввоенсовета Южного фронта, он пришёл в ярость. На этот раз он не стал уступать Сталину, как однажды уступил ему при конфликте со Снесаревым. Он поручил главе Реввоенсовета Троцкому и секретарю ЦК Свердлову разобраться со «своевольной и самонадеянной партизанщиной».
2 октября РВСР обязал Сталина безоговорочно выполнить установки центра, Мехоношину — немедленно войти в Реввоенсовет фронта и обеспечить единство командования. Свердлов отправляет в Царицын телеграмму:
«Сегодня состоялось заседание бюро Цека, затем всего Цека. Среди других вопросов обсуждался вопрос о подчинении всех партийных товарищей решениям, исходящим [из][121] центров. Не приходится доказывать необходимость безусловного подчинения. Положение Реввоенсовета Республики было принято ВЦИК... Все решения Реввоенсовета обязательны [для] Военсоветов фронтов. Без подчинения нет единой армии. Не приостанавливая исполнение решения, можно обжаловать его [в] высший орган — Совнарком или ВЦИК, [в] крайнем случае Цека. Убедительно предлагаем провести [в] жизнь решения Реввоенсовета. [В] случае [если] считаете их вредными, неправильными, предлагаем приехать сюда, обсудить совместно, принять надлежащее решение. Никаких конфликтов не должно быть. Передаю поручение Цека... Немедленно отвечайте решение [по] вопросу о подчинении»[122].
На следующий день, 3 октября, в Москву из Царицына полетела оригинальная телеграмма, адресованная «Председательствующему ЦК партии коммунистов Ленину». Вот её содержание:
«Мы получили телеграфный приказ Троцкого, копию которого и ответ на который Вы, должно быть, уже получили. Мы считаем, что приказ этот, писанный человеком, не имеющим никакого представления о Южном фронте, грозит отдать все дела фронта и революции на юге в руки генерала Сытина, человека не только ненужного на фронте, но и не заслуживающего доверия и потому вредного. Губить фронт ради одного ненадёжного генерала мы, конечно, не согласны. Троцкий может прикрываться фразой о дисциплине, но всякий поймёт, что Троцкий не Военный Революционный совет Республики, а приказ Троцкого не приказ Реввоенсовета Республики. Приказы только в том случае имеют какой-либо смысл, если они опираются на учёт сил и знакомство с делом. Отдать фронт в руки не заслуживающего доверия человека, как это делает Троцкий, значит попрать элементарное представление о пролетарской дисциплине в интересах революции, фронта. Ввиду этого мы, как члены партии, заявляем категорически, что выполнение приказов Троцкого считаем преступным, а угрозы Троцкого недостойными. Необходимо обсудить в ЦК партии вопрос о поведении Троцкого, третирующего виднейших членов партии в угоду предателям из военных специалистов и в ущерб интересам фронта и революции. Поставить вопрос о недопустимости издания Троцким единоличных приказов, совершенно не считающихся с условиями места и времени и грозящих фронту развалом. Пересмотреть вопрос о военных специалистах из лагеря беспартийных контрреволюционеров. Все эти вопросы мы предлагаем ЦК партии обсудить на первоочередном заседании, на которое в случае особенной надобности мы вышлем своего представителя.
119
Южный фронт (май 1918—март 1919): Борьба советского народа с интервентами и белогвардейцами на юге России [Сборник документов]. Ростов н/Д: Ростовское книжное издательство, 1962. С. 150.
122