Дик быстро раскланялся и вышел. Около подъезда он чуть не столкнулся с Бобом.
— Иду отбывать еженедельную повинность, — сообщил Боб уныло. — Как поживает фурия?
— Она одна в столовой, — сказал Дик. — Желаю тебе массу удовольствий!
— Ничего не поделаешь, — Боб покорно склонил голову.
Вскоре он предстал перед очами леди.
— Именно вы-то мне и нужны!
Боб впервые увидел ее такой веселой и восторженной. Он мысленно вспоминал свои похождения за неделю, но ничего подозрительного не совершал.
— Я только что говорила с Диком Халовелем… Вы ведь его хороший друг?
— Закадычный, — осторожно согласился Боб.
Сначала он хотел знать, для чего она спрашивала, а потом уже отвечать.
— Кто эта пресловутая Джойнер?
— Очень приличная и красивая девушка.
— Дик уже помолвлен с ней?
— Нет.
— Но хотел бы?
— Да.
— Не можете ли повлиять на него, чтобы он изменил решение?
— Видите ли, леди Синтия… — Бобу очень хотелось ответить ей, как полагается.
Она не поверила своим ушам, когда он заговорил решительно:
— Я думал, вам нежелательно, чтобы женщина с прошлым пополнила наш полковой круг…
Леди тихо смеялась.
— Именно с прошлым желательно, — сказала она добродушно. — Прошлое, которое насчитывает сто или двести лет и которое подтверждается документально…
— А если двадцать или тридцать лет? — неожиданно перебил Боб.
Леди Синтия вытаращила от удивления глаза.
— Я хочу у вас спросить, дорогая леди, сможет ли женщина… — у Боба пересохло в горле, он не мог говорить, но громадным напряжением воли вернул себе дар речи, вспомнив о несчастной Гоуп, — то есть, подходит для нашего полка женщина… если она… совершила необдуманный шаг… опозорилась лет двадцать пять, а может быть, даже двадцать шесть тому назад?
Боб вздрогнул от волнения.
Офицеры всегда спорили между собой, является ли цвет лица леди Синтии естественным, или она пользуется косметикой. Боб мог бы искренне подтвердить, что ее лицо не знало косметики. Сейчас оно стало белее снега.
— Я… я вас не понимаю, мистер Лонгфелью… О ком вы? У какой женщины были неприятности в жизни… двадцать пять лет назад?
— Я не имею в виду конкретную женщину.
— Нет, вы знаете эту женщину, — настаивала леди.
— Да нет… — лгал Боб. — Меня только интересовало, влияют ли похождения в прошлом на репутацию…
Леди глубоко вздохнула. Ее щеки покраснели.
— От загадок у меня кружится голова, — сказала она.
Когда вошли адъютант полковника и другие офицеры, леди облегченно вздохнула.
— Разрешите пожелать вам всего хорошего, — сказал Боб и ушел.
Когда он переходил площадь, посвистывал, погруженный в раздумья, Боб даже не ответил на приветствия офицеров вахтгауза, когда проходил мимо под решеткой Кровавой Башни.
Сержант тауэрской охраны стоял у моста над крепостным валом и наблюдал за порядком. Он выпрямился, когда увидел Боба. Последний вдруг остановился и спросил:
— Где Ричард?
— Сэр Ричард Халовель только что ушел, господин лейтенант.
Боб поспешил и застал Дика, когда тот собирался сесть в машину.
— Я тоже поеду на Уэст-Энд, — сказал Боб и устроился рядом с Диком.
Он увидел хмурое лицо друга и улыбнулся.
— Синтия сегодня была в ударе. Она даже показалась мне загадочной. По твоему виду делаю вывод, что ты говорил с ней о Гоуп Джойнер, — сказал Боб.
Дик утвердительно кивнул. Но, заметив любопытство Боба, с горечью сказал:
— Она, видимо, решила, что я должен оставить службу в гвардии. В самом деле… Я не знаю, что делать. Полковник проявил в деле с Грэгэмом большое снисхождение, поэтому я вынужден уступить в вопросе о Гоуп. Меня мало беспокоит отставка, хотя этим нарушу семейную традицию. Больше всего раздражает то, что Гоуп не уважают.
Боб о чем-то задумался и сказал:
— Да, кстати, ты вспомнил Грэгэма… Он сегодня был в Тауэре!
— Проклятье! Откуда ты знаешь? — спросил Дик.
— Мой денщик видел его… Он ходил в сокровищницу.
Дик опять помрачнел.
— Грэгэм не любит развлекаться среди толпы… тем более в субботу.
— Ничего страшного, — успокоил Боб. — Это ведь единственный день, когда он мог войти в Тауэр… Много народу, незаметно можно смешаться с толпой.
— Допустим, это так. Но зачем ему прятаться? — спросил Дик. — Сокровищница? Я никогда не поверю, что у Грэгэма проснулся патриотизм к подобным регалиям.
Мысль о брате не покидала Дика. Боб вдруг попросил его:
— Пожалуйста, пообещай мне не подавать в отставку… И не говори о твоем намерении ни полковнику, ни кому-то другому… сначала обсуди этот вопрос со мной…