— Я хочу, чтобы ты разобрался и с этой девкой.
— Все будет в лучшем виде, — мрачно усмехнулся Хозяин.
На следующее утро произошло событие, сразу же попавшее на передовицы всех газет, которое полностью выбросило Лесли Рейнджер из его головы.
Мало кто не слышал о полковнике Карберте Друде. Он прославился на весь мир как великий охотник, путешественник, храбрец и великолепный рассказчик. Его заслуги были отмечены высшей наградой, о которой только может мечтать настоящий герой — крестом Виктории.
Это был высокий мужчина с рыжеватыми волосами, который всю зиму проводил на охоте, а большую часть лета ходил на яхте. Он прекрасно боксировал, в университете был чемпионом по бегу, стрелял из пистолета и был холостяком. Многочисленные восхищенные родственники оставили ему в общей сложности около шести миллионов фунтов стерлингов. И вот такой герой получил сразу два письма, одно, отпечатанное голубой краской, другое — зеленой. Карберт Друд в полицию не побежал. Он фыркнул от удовольствия и позвонил в телеграфное агентство. Его сообщение было кратким, но энергичным.
«Мои сограждане, которые получают письма с угрозами, похоже предпочитают скрытничать. Так вот, не опасаясь последствий, открыто сообщаю вам: я получил такое письмо, и не одно, а сразу два!»
Через несколько минут полковник звонил Терри. Объяснил, что случилось, и добавил, что сообщил в прессу.
— Я понимаю, такое можно и не афишировать. За славой я никогда не гонялся, но обстоятельства требуют медных труб.
В библиотеке дома Карберта Друда Терри застал оживленное общество. В просторной комнате было тесно от собравшихся там крепких загорелых мужчин разного возраста; рядом с каждым стоял огромный фужер с напитком янтарного цвета. Приветствовали инспектора весьма бурно. Все были охотниками, закадычными друзьями великого Карберта.
— Мы зададим этим парням жару, — глухо произнес полковник. — Я себе прямо места не находил: лучшие люди страны получали эти письма, а я нет! Молодого Фертена, кстати, следовало бы выпороть — молча заплатил и удрал. Не поверите, он воевал в самом пекле и таких героев еще поискать.
— Здесь не на войне, здесь нервы надо покрепче иметь, — возразил кто–то из гостей.
— У меня нервы железные, — широко улыбнулся Карберт. — Вы, мои друзья, оказали мне честь поучаствовать в этой увлекательной охоте. Спать будете здесь; всем слугам я велел отправляться к дьяволу. Начнется пальба, мы еще посмотрим, кто кого.
Терри ушел немного обнадеженным. Этот орешек мог оказаться не по зубам ни «голубым», ни «зеленым».
Он узнал интересную подробность: голубое письмо было отправлено на день раньше, но по адресу на Ибаристрит, где у мистера Друда был второй дом, который он сдавал внаем. Письмо было переадресовано и пришло на день позже — одновременно с зеленым.
Для Джигса это новостью не стало.
— Читал, читал, — покивал американец. Любопытная получается ситуация: путает все карты. Раньше мне все было ясно: «голубые» и «зеленые» заключили соглашение. Не знаю, когда, но, видимо, вскоре после убийства старого Декадона. Фешенебельная часть Лондона поделена между ними, и действует что–то вроде джентльменского соглашения, что ни один не должен вторгаться на территорию другого. Но произошла ошибка, путаница, вот почему Друд получил два письма. «Голубые» направили свое на Ибаристрит, полагая, что он живет там, «зеленые» — на Парк–стрит. Меня сейчас больше волнует не то, отстреляются ли мистер Друд и его друзья, а как банды будут делить его между собой. Договориться они вряд ли смогут. Чтобы сейчас подключиться к нужной линии, не пожалел бы никаких денег!
Джигс Аллерман был прав. Линия, о которой он говорил, в эти минуты была занята. Мистер Керки Смит из своего роскошного номера говорил по телефону с Эдди Теннером. Эдди сидел в своем маленьком кабинете, перед ним, откинувшись в креслах и поигрывая на коленях шляпами, — три очень респектабельно выглядевших молодых человека.
— Разумеется, — ответил Эдди. — Читал… Один человек получил по письму с обеих сторон.
— Да, — шелковым голоском произнес Керки. — «Зеленые» хотят пять тысяч. А бедненький рэкетирчик из «голубых» — хоть бы не позорил фирму! — был бы рад и двум. У меня такое впечатление — победит тот, кто посолидней.
Эдди улыбнулся.
— Ты все неправильно понимаешь, Керки. Самый солидный — это вовсе не тот, кто шире всех разевает рот.