Мужчина заорал, я пнула его в голень, отталкивая от себя, и приготовилась делать то, что у меня всегда получалось лучше всего, приготовилась бежать. Но у Тамита тоже имелся кое-какой опыт по усмирению строптивых девок, он успел схватить меня за косу и дернуть на себя.
В первый момент, показалось, что с меня сняли скальп. От боли на глазах выступили слезы. Я упала на задницу. Тяжелая рука поднялась, и начала опускаться на лицо. Я успела всхлипнуть и зажмуриться. Но удара не последовало.
Я открыла глаза, руку полного мага держал Дамир.
— Вон… из моего… дома, — голос учителя Риона оставался таким же спокойным, словно он распоряжался об обеде, только паузы между словами казались слишком длинными, слишком весомыми, чтобы кто-то мог ослушаться. — И не появляйся, пока мозги на место не встанут.
— Дам, ты не понимаешь, вспомни, что случилось с Киесом!
— Уходи!
Тамит выругался, еще раз дернул меня за косу и четко проговорил:
— Ты пожалеешь, что все не закончилось у ворот, — мужчина отбросил мои волосы, одернул сюртук и удалился, печатая шаг по красно-черному ковру.
Дамир подал руку, помогая мне встать. Вложив в его ладонь свою, я заметила, как нелепо смотрятся мои пальцы с обломанными ногтями. В голове снова раздался смех Ксанки: «лягушка, лягушка». И воспоминание о Лиэссе, сидящей рядом с хозяином дома. Я выдернула руку, наверное, чересчур резко, но маг никак не отреагировал, только спросил:
— Все в порядке? Он ничего не сделал?
Вместо ответа, я замотала головой, стараясь стереть ладонями со щек чужие прикосновения. Я не замечала, что слезы продолжают катиться по лицу, до тех пор, пока Дамир не стал стирать их пальцами.
— Айя, — тихо проговорил мужчина.
За последние дни я плакала больше, чем за всю свою жизнь, включая младенчество. Но именно сейчас, стоя в коридоре растрепанная и жалкая, я чувствовала странную отчаянную злость. То, что держало меня несколько последних дней, уходило, растворялось вместе с горячей влагой.
— Поччч… — я всхлипнула и продолжила уже спокойней, — почему не применили магию? Почччему…
— Он или я? — в глазах мага стали загораться уже знакомые серебряные звездочки. — А зачем? Смысл стрелять из пушки по воробьям? Таму всегда было жалко кьятов, а мне… — он задумался, — не вижу смысла бить кувалдой там, где справится молоток.
Я кивнула, задумываясь, почему соглашаюсь со всем, что он говорит? Почему готова исполнить любую просьбу? А если он предложит прогуляться голой по улице? Или не по улице… Это ли не магия?
— У Тамита есть причина для ненависти, но направил он ее не туда, — Дамир стер очередную слезинку, продолжая держать мое лицо в ладонях.
— Причина? — я хлюпнула носом.
— У его младшего брата, Олина, девушка обманом забрала силу. Вернее, он влюбился и отдал ее сам. Любимая исчезла. Молодой человек умер. Тамит поклялся найти виновницу, но не преуспел.
— А как же метка?
— Какая метка? Он отдал силу добровольно. Девушка не побеждала его в бою и не отбирала силу. — Дамир пожал плечами. — О ее судьбе нам ничего неизвестно. Для всех она просто исчезла.
— А почему маг умер, Рион же жив?
— От тоски. По любви. Или по магии. Сила врастает в нас: в тело, в сердце, в душу. Лишиться ее — значит потерять себя. Рионеру проще, он не прошел посвящение, да и ты дала ему надежду.
— Но разве нельзя что-то сделать? Размять ту самую «лисью шкуру», о которой вы говорили? — во мне вспыхнула безумная надежда, что все можно сделать по-другому, собственно она и никогда не угасала.
— Айя, не надо, — правильно понял маг. — Это все равно, что лишиться ноги и получить вместо нее костыль, вроде ходить можешь, а вроде и нет.
— А вы не боитесь, что, почувствовав силу, я не захочу ее отдать?
— Боюсь. Но поделать, увы, ничего не могу. Это твой выбор, — палец соскользнул со скулы к уху, и я не сдержала вздоха. — Можно спросить, о чем ты думала? Когда он таскал за волосы? — Дамир виновато улыбнулся. — О, прости, прозвучало невежливо.
Даже сквозь слезы, я не смогла не ответить на эту улыбку, от которой на правой щеке мужчины появилась ямочка. Сколько ему лет? Тридцать? Сорок? Больше? По магам никогда не скажешь наверняка, они живут втрое больше людей. Да какая к Эолу разница, хоть сто.
— Ты так странно смотрела на Тама, — руки мага все еще казались моего лица, наверное, поэтому я сказала правду, не думая, как она может быть услышана. И истолкована.
— Думала о том, как обидно будет умирать, так и не поцеловав мужчину. Все, что мне достанется — это тычки и удары. Это все, на что могу рассчитывать, — я опустила голову, уходя от его взгляда.