Но Дамир не позволил, пальцы, еще секунду назад такие мягкие, вдруг стали твердыми. И глядя, как приближается его лицо, я просто не могла поверить в происходящее. За одну минуту перейти от отчаяния и унижения к мечте, в которой сама себе боишься признаться. Деревенская девчонка во все глаза смотрела на склоняющегося к ней мага, на того, кого ей суждено видеть лишь издали, крича от восторга и кидая цветы под копыта коня.
— Я не Там, — его лицо приблизилось настолько, что он выдыхал слова прямо мне в губы. — Достаточно сказать «нет».
Но я не сказала. Не смогла, и нисколько не сожалела об этом. Я думала, он будет настойчив и властен, смутно представляя, что может крыться за этим словом в реальности. Но когда мужчина коснулся моих губ своими, они были невыносимо мягкими и теплыми. От этого касания, по коже побежали мурашки, собираясь на затылке и стекая в позвоночник. Дамир приподнял голову, его глаза смотрели в мои, обволакивали, утягивали в темную с серебряными искрами глубину. И я поняла, что теряюсь, проваливаюсь куда-то.
Эол, я столько слышала об этом раньше… Пели менестрели, вышивали гобелены мастерицы, а я только смеялась. Ну, не может нормальный разумный человек творить прославляемые поэтами глупости. Но ни один сказитель не говорил, что о разуме не будет и речи. За один такой взгляд, я сделаю все, о чем этот мужчина попросит — пройдусь голой по улице, прыгну в реку, отдам силы и свои и чужие, лишь бы он продолжал смотреть так.
Увидевшая небожителя лягушка, ты смешна!
— Когда, — еще одно касание, за которым я тянусь сама, — все будет кончено, когда сила уйдет, возвращайся сюда, — и он прижимается к моему рту снова, на этот раз стремительно, лишая дыхания.
Внутри появилось что-то воздушное и поднимающееся ввысь, увлекая меня за собой, закручивая и танцуя на остатках разума. Когда чужие горячие губы раздвигают твои, когда язык врывается и обжигает изнутри… Это совсем не похоже на тихие передаваемые из уст в уста рассказы девок. Это, как описывать радугу с помощью жестов. Это больше чем движения и сокращение мышц. Это полет. Это осязание. Это воплощенная нежность…
Я схватила Дамира за шею и притянула к себе, не в силах справиться с собственным телом, с тем, что со мной происходило. Менестрели пели, что за один поцелуй не жалко отдать и жизнь. А я, глупая, сомневалась… Теперь знаю, что это правда.
И еще знаю, что мне этого мало.
— Возвращайся, — повторил Дамир.
«Ко мне!»
Он хотел сказать «ко мне», я уверена в этом. Кажется, я схожу с ума, но кому какая разница.
— И увидишь, как хорош этот мир без магии. Сколько в нем того, ради чего стоит жить.
Эти слова я слышала спустя несколько часов, засыпая в своей постели. Одна. Губы покалывало от воспоминаний. Я проигрывала в голове каждую секунду того, что произошло в коридоре. Если бы мне предложили снова вытерпеть тычки Тамита, я бы согласилась, не раздумывая, лишь бы утешитель был тот же самый.
А ночью стало еще хуже. Или лучше. С какой стороны посмотреть. То, что показало мне воспаленное сознание, не шло ни в какое сравнение с крамольными картинками, что демонстрировал Вран дружкам. Вилке удалось утащить парочку. Такой популярности, как в те дни, дочка пастуха не знала никогда, правда, лишь со стороны девок.
Я проснулась, тяжело дыша и комкая одеяло, тело вздрагивало и сладко ныло, а завитушки на потолке водили хоровод.
Засыпая во второй раз, я сжимала в руке цепочку от маскировочного амулета, который так и не решилась надеть. Ведь поцелуй получила настоящая Айка, а не ее цветная копия.
Глава 6. Нет, это не правильная нечисть
Утром во дворе вместо ширококостной клячи старосты Верея, я обнаружила тонконогую кобылку мышастого окраса с белоснежными чулочками и звездочкой на лбу. С минуту мы с лошадью рассматривали друг на друга, не зная с чего начать знакомство. Она мотнула головой, а я опустила сумки на землю, закидывать потертые торбы на такое грациозное создание не поднялась рука.
— Это Облачко, — сказал подошедший Дамир, и похлопал кобылу по боку. — Твою зверюгу я назад в Солодки отошлю и бабке отпишусь, чтоб не волновалась.
На губах появилась непрошеная улыбка, и я отвела взгляд. Нет, стыда не было, ни за поцелуй, ни за то, что, погрузившись в свои переживания, совсем забыла о Симе. Но мужчина не должен был увидеть мои глаза, прочесть в них то, чему даже я сама не могла дать названия.Маг поднял сумки и перекинул через седло, оставив на земле торбу с травами. Облачно легонько затанцевала на месте. Я накинула на шею цепочку амулета, кожа рук тут же приобрела теплый живой оттенок.