— Схожу ненадолго, — выдавила я, глядя на одежку.
— Умница, — подала мне «обновку» бабушка и полезла за лаптями.
Красно-белый летний сарафан покупался для Симы, как минимум, пару десятилетий назад. В отличие от бабушки, прошедшие годы не пошли вещичкам на пользу. Нет, с виду все было неплохо, ни дыр, ни обтертых мест.
Я со вздохом стащила рубашку и натянула сарафан. Старые слежавшиеся вещи пахли пылью и сухой травой, напоминая давно канувшие в лету дни. В них бабушка обладала пышными формами и миниатюрными ступнями, за ней наверняка ухаживали мужчины. На мне наряд висел унылыми складками, ноги в узких лаптях начали ныть.
— Ничего другого все равно нет, — поникла Сима, — Не в штанах же идти.
Она права, платьев у меня не водилось. Травы собирать, да по лесу лазить в них не с руки. Свадьба — другое дело. Переплетая косу, я решила, что ничего не мешает мне тихонько посидеть в сторонке, не привлекая внимания.
Эх, как же я потом жалела о своем решении.
На свадьбу единственной дочери староста не поскупился. Столы, выставленные вдоль центральной улицы, ломились от еды, заборы увиты цветами и лентами. Часовня утопала в сирени и в украшениях не нуждалась. Люди толпились по обе стороны, ожидая выхода молодых. Смирт[6] закончил обряд, и пара явила счастливые лица народу.
На меня недоуменно косились, в спину несся угрожающий шепоток, едва не вынудивший покинуть праздник. Не то что бы я их боялась, нет. Каждый из них трус, и дать отпор наглому увальню, задиристой девице, возмущенной тетке или пьяненькому мужику я могла. Даже ножом владела, плохо правда, но для деревенских дурачков в самый раз. Толпа совсем другое дело. Собираясь у колодца, на посевную или праздник, они крепли. Страх объединял людей, позволял черпать силы друг в друге, и тогда они могли напасть, просто так без всякой причины.
Уловив напряжение, дядька Верей громко со мной поздоровался и прилюдно проводил к столу, показывая остальным — я гостья. Вряд ли он сделал это для меня — молодой знахарки, скорее ради дочери, ради неиспорченного торжества, и ради той неведомой причины, заставившей пригласить.
Многие опустили глаза, но кто-то — нет. Их взгляды были слишком красноречивы, слишком выразительны.
«Пусть сегодня ты своя, ты с нами. Но придет другой день и все вернется — и страх, и ненависть, и камни» — предупреждали они, — «Но не сегодня».
— За здравие молодых! — поднял первый тост Верей.
Отказаться было немыслимо. И я пригубила пахнущий яблоками сидр.
— За долгие лета! — за первой чаркой последовала вторая, потом третья.
Я прочла одобрение в одних, вторых, третьих глазах и улыбнулась, четвертую уже поднимала сама. Тосты следовали один за другим. Я выдохнула, перестала напоминать чуткого зверька, готового сорваться в бегство при малейших признаках опасности.
— За приплод! — отличился кто-то из гостей.
Парни заржали, невеста залилась румянцем, а жених выпрямлял плечи и петушиным взором окидывал гостей, предлагая усомниться в его силах. Все кричали, смеялись, девчонки шептались, старики вытирали слезящиеся глаза. Народ стал наливать и выпивать уже без словоблудия. Заиграла гармонь, и начались танцы.
Голова кружилась, в ней поселилась какая-то бесшабашная легкость, по телу разливалось тепло. Люди сновали, кружились, смеялись, плакали, говорили. Захотелось совершить что-нибудь смелое и безумное, например, выскочить в круг танцующих. Я даже попыталась стащить намявшие ноги лапти. И именно тогда заметила его — такого же, как и я — лишнего и чужого на этом празднике.Незнакомого парня лет семнадцати, что сидел за главным столом возле старосты. Он не танцевал, не заигрывал с девушками, не реагировал на выпады и подначки парней.
Кто это? Дальний родственник? Случайный путник? Потертая кожаная куртка, сбитые сапоги, отстраненный взгляд и пренебрежение в каждом жесте. Словно к нам на праздник занесло высокородного.На моем лице, как и полагалось, его взгляд остановился. Я старательно улыбнулась. Он, смешавшись, отвернулся.
«Что, не нравлюсь?» — мысленно спросила я. — «Ну-ну, у меня опыт в людском презрении по-боле будет».
— Вот, Рион, познакомься наша гордость — Айка. — Подошедший староста так хлопнул парня по плечу, что тот едва не свалился с лавки. — Она ведьма, как и ты.
Интересно, дядька Верей перепил, или спятил, на радостях, что дочь сбагрил?Гость молчал, сомнения в здравомыслии старосты без труда читались на молодом лице.
— Ну, вы тут поболтайте, о своем, — мужчина многозначительно подмигнул и отошел, сочтя свой долг выполненным.
Не иначе, как и вправду, речка высохнет.
— Приятно познакомиться, — процедил парень. Длинный, нескладный, узкие карие глаза, растрепанные черные волосы.— Где вы учились? — вежливый вопрос, отстраненный и полный превосходства взгляд.
— Нигде. — Продолжала улыбаться я.
Ответ ему не понравился. Конечно, он же правдив.
— А вы, — переспросила я, — где учились на ведьму?
Надо же, удалось задеть. Парень дернул подбородком и выпрямился, словно аршин проглотил.
— Я являлся лучшим учеником главного действительного мага Вышграда мэтра Дамира.
— Он умер? — поинтересовалась я.
— Почему? — округлили глаза лучший ученик.
— Ты же сказал «являлся».
— Я закончил обучение, — отрезал маг и отвернулся.
Умею я заводить друзей. И зачем, спрашивается, полезла? А затем, чтобы больше не подходил. Так проще и безопаснее.
Провозгласили очередной тост, я уже сбилась какой по счету, да это казалось неважным. Мелькнула мысль о неправильности происходящего. Мелькнула и исчезла потопленная очередной порцией вина. Слишком хорошо, слишком смело и свободно я себя чувствовала.
Праздник близился к завершению. Молодой, подхватив супругу на руки, скрылся в доме. Вслед неслись одобрительные выкрики и смущенный девичий смех.
Улица погрузилась в серые сумерки, гости помаленьку стали расходиться, остались самые стойкие, а значит, и мне тоже пора. Вроде ненадолго собиралась. Я поднялась из-за стола. Черт, какая земля неустойчивая, так и плывет под ногами. Уйти, не попрощавшись, показалось невежливым. Было весело, да и запас вредности закончился. Рядом со старостой, как назло стоял новоиспеченный маг. Как его там? Роун? Рион?
— Спасибо за праздник. До свидания.
— Айка, ты вот что, — нахмурился Верей. — Идти тебе далече, пусть Рион проводит.
Ага, значит, Рион.
Маг скривился от такой-то радости, но руку послушно подал.
— Не надо.
— Старших слушай, — раскраснелся дядька, — парни выпивши, и ежели с тобой чего, не дай Эол, Серафима мне голову открутит.
Я посмотрела туда, где слышался низкий гогот и сальные шуточки.
— Они столько не выпьют.
— Айка!
Я вздохнула, едва не завалившись на бок, и ухватила парня под локоть. Земля сразу же перестала шалить и успокоилась. Иногда проще и быстрее уступить, чем ввязываться в спор.
Главная улица плавно спускалась к берегу. Наши размеренные шаги были едва слышны, стрекотали крыльями насекомые. Крики и пьяные песни стали отдаляться.
Сейчас косые взгляды Риона казались незначительными. Я чувствовала его сдерживаемое раздражение и любопытство в подрагивании руки. Слышала в дыхании, когда он набирал воздух, собираясь силами, и когда шумно выдыхал; невысказанные слова отступали, послушно ожидая следующего раза.
— Дядька Верей говорил, ты магией воды владеешь? — нарушил молчание парень.
Голос оставался нарочито отстраненным, но чувствовался в вопросе какой-то детский интерес. Я отметила, что Рион назвал нашего старосту дядькой. Его, конечно, пол села так называло, но вряд ли об этом знает приезжий маг. Настоящий племянник? Что я знаю о родне Верея? Ответ — ничего. Поэтому пусть будет племянник.
Вопросу я даже не удивилась — еще один на мою голову. В деревню приехал маг, и староста не упустил случая проверить водянку. Вот и причина внезапного гостеприимства. К дасу[7] все! Посмотрим, как они в следующий сезон запоют, когда вода снова отступит. Не всем же колдовать, надо кому-то и народ успокаивать, излечивать от собственных страхов. Что он может предъявить? Ничего. Денег мне не платят.