У кабинета Гордона до Аарона доносится разговор на повышенных тонах между шефом и Дирком.
— А у тебя есть доказательства? Или это твоя очередная выдумка? Только не говори, что нет!.. Мне это надоело, понимаешь? Тебе надо просто действовать по уставу!
— Но эта Лохан решила всех поиметь! Ей наплевать, что у неё пропала картина!
— Твоя теория! — Гордон бьёт кулаком по столу.
— Значит, я достану доказательства.
— Ты должен найти того, кто украл картину! Ты меня услышал? Я ставлю под сомнение твой профессионализм, может, тебе нужен отпуск?
Дирк явно не рад услышанному, через мутное стекло не сложно различить его напряженную спину. Кажется, ещё немного и форма на нём треснет, и наружу вырвется настоящий зверь.
— Где Аарон? — голос Гордона звучит спокойнее. — Я хочу поговорить с вами обоими, пока Нэнси нет рядом.
— Зачем она вообще приехала? — не выдерживает Дирк, и Аарону только и остаётся, что открыть дверь.
— Как раз вспоминал о тебе. — Гордон не сводит взгляда с Дирка. Он явно услышал прозвучавший вопрос. Но по его потемневшему лицу очевидно, что он ему не рад. Нэнси его дочь, а не работа. Кажется, всё, что было между ними, должно было остаться в прошлом. Именно этого правила они придерживались эти годы. Пока она не вернулась. — Что у тебя с рукой?
— Играли с подружкой. — Дирк убирает руку в карман, пожимая плечами.
— Наручниками?.. Хотя мне насрать. Я хочу сказать вам две вещи. Первое: держитесь подальше от моей дочери. И второе: я знаю, что вы организовали вечеринку по поводу моего дня рождения. И мне это не нравится!
Глава 15
Ранее
— Разве я не говорил, что мне не нужна эта чёртова вечеринка? — Гордон бьёт по столу, но без прежней злобы.
Аарон еле заметно выдыхает. В очередной раз он сработал «огнетушителем». Оставлять Гордона и Дирка наедине слишком опасно, он давно уже понял. Они уважают друг друга в профессиональном плане, но всё, что касается Нэнси у обоих неизменно вызывает слишком болезненную реакцию.
— Она не ваша собственность! Не вам решать, с кем ей быть!
На мгновение Аарону кажется, что эта фраза прозвучала наяву, а не в его голове. Пять лет назад они с Дирком не раз слышали её. Но самым запоминающимся оказался последний.
Аарона из постели вытащил крик, доносившийся из гостиной. Наспех натянув спортивные штаны, он забежал в комнату. Дирк и Гордон ругались насчёт Нэнси, не стесняясь выражений. Аарон точно знал: ему не стоило вмешиваться. Они его не заметили, и он вернулся в спальню. Молча прислушивался к спору, а на губах играла горькая усмешка, потому что Нэнси продолжала спать в той кровати, из которой Гордон сначала выдернул Дирка, а потом и его. После ночи втроём Нэнси всегда вырубалась по щелчку пальцев. Дирк обычно быстро следовал за нею, а Аарон любил рассматривать её — тёплую и желанную. Ему, как и Дирку, её всегда было мало. Но никто из них не тянул одеяло на себя. Они умели договариваться, умели любить и прощать.
Особенно Нэнси.
Она связала их ещё крепче. Теперь Аарона и Дирка объединяли не только смерть отцов, дружба и общая служба, но и она. Изящная брюнетка, желающая их снова и снова, пока ей хватало сил — физических и моральных.
Той ночью они успели сделать это дважды. И снова глядя на неё, даже слыша звуки ругани, Аарон чувствовал, как вновь просыпалось желание. Нэнси лежала на спине, закинув одну руку за голову. Аарон провёл по разметавшимся волосам, пропуская длинные пряди сквозь пальцы. Твёрдые соски так и манили прикоснуться к ним. Хотелось ласкать их снова и снова — подушечками пальцев и языком. Нэнси была его личным наваждением. Их общим с Дирком наваждением, с которым они совсем не хотели бороться.
Аарон облизывает пересохшие губы. Воспоминания нахлынули совсем не вовремя. Аарон переводит взгляд на Дирка, пытаясь вникнуть в то, о чём он продолжает говорить с Гордоном, но сделать это удаётся не сразу. Кровь успела разогнаться в сосудах, и Аарона бросает в жар. И виноваты не только воспоминания, но и то, что после расставания у Аарона не было постоянной девушки. У Дирка тоже, но тот менял девушек как носки, Аарон же в последнее время редко позволял себе одноразовый секс. Лучше Нэнси всё равно никого не было.
Никто не прикасался к нему так, как она. Никто так не ласкал его ртом, как она чуть постанывая при этом. Бархатистость её губ, влажный рот и острый язык… Аарон вспоминает её взгляд, когда она смотрела на него снизу вверх, и понимает, что это слишком. Сложно представить себе более неуместное место для подобных воспоминаний.