‒ В отца пошли? ‒ вдруг спросил он.
‒ И что? ‒ резко ответила я, а потом спохватилась. ‒ Извините. Да. Вы объясните нам дорогу и мы пойдем.
‒ Я вас лучше провожу, а то мало ли, заблудитесь, да и вообще опасно такой красивой женщине идти по лесу, тем более с детьми, ‒ он даже не представлял, что этими словами практически подписывает себе смертный договор. Выбор между его жизнью и безопасностью моих мальчиков был явно не в его пользу.
‒ Не стоит, как-то все это время справлялись самостоятельно, да и моим мальчикам будет не по себе в присутствии незнакомого мужчины.
‒ Жаль, ‒ вздохнул он, а у меня разболелась голова, но тьма внутри быстро сожрала эту боль и даже будто сил больше стало. ‒ Тогда вам на солнце, чем оно выше, тем левее должно быть, а как к зениту поднимется, так сзади должно оказаться, ‒ и он, шатаясь, повернулся обратно.
‒ Какой-то он чудной, ‒ высказался Сет.
‒ Он маг-разумник, и нам надо скорее убираться отсюда, ‒ ответила я и, ускорив шаг, направилась к малиннику.
Мы покинули территорию деревни и пустились в путь, обходя по большой дуге Росдол.
Через три привала послышалось овечье блеяние и наша «команда» вновь превратилась в невидимок. Мы попали в достаточно большой поселок, и пока проходили его насквозь, я примечала, где есть торговые лавки, где пахнет едой, и как только в получасе ходьбы от поселения нашлось подходящее место, чтобы спрятать мальчиков, и пошла «на дело».
Воровать еду из-под носа у мастера коптильни это еще тот экстрим, а слушать, как жена распинает его за прожорливость и забывчивость, достойно попкорна, которого, к сожалению, тут даже не изобрели.
Вот только есть эту вкуснятину сразу мы не стали, чтобы не привлечь никого запахом. Долго шли, в прямом смысле роняя слюни, пока Сет ими не подавился. Было уже давно за полдень, пришло время устраиваться на привал и дневной сон. Почему-то мне искренне казалось, что он помогал нам все лучше переносить дорогу.
Ароматное мясо оказалось как нельзя кстати. Оно, конечно уже остыло, но после такого марш-броска, что мы устроили, есть хотелось неимоверно, а потому копченая вкуснятина быстро кончилась.
‒ Воды почти не осталось, ‒ Гаррет потряс бурдюком, малышня притихла, все понимали, что после мяса будет хотеться пить.
‒ Мы не в пустыне, так что это не так страшно как кажется, нужно будет просто внимательней смотреть по сторонам и примечать места, в низине, где трава гуще, выше и зеленее, ‒ вслух подумала я.
‒ Мам, а что такое пустыня? ‒ тут же дернул меня Аарон, а остальные мальчики заинтересованно посмотрели.
‒ Э-э-эм, это место… Хм. Вот смотрите, ‒ я махнула на ближайшие кусты рукой. ‒ Деревьев много это лес; деревьев нет, а есть трава это поле; деревьев нет, есть трава и то жарко, то дождливо это саванна; а когда нет ни деревьев, ни травы, вокруг одна засохшая земле или песок, днем ужасно жарко, а ночью жутко холодно, это пустыня. Понятно?
‒ Да, мам. Только очень страшно, хорошо, что мы не в пустыне.
‒ Ты так много знаешь, Насть, ‒ место, где ты жила, хорошее, раз в нем простым людям столько знаний и умений дают.
‒ Оно не хорошее и не плохое, Гаррет, а знания, ‒ вздохнула я, вспоминая коллег по несчастью, детдомовцев. ‒ Знания получает у нас тот, кто способен и хочет их получать.
‒ Мы хотим! ‒ хором крикнули Кори с Сетом, младший вообще старался все старшим. Гарри согласно покачал головой, а Аарон и так знал, что я буду с ним заниматься, потому никак не реагировал.
‒ И будете, в моей семье неучей не будет, ‒ усмехнулась я.
‒ А мы ‒ семья? ‒ удивленно спросил Кори.
‒ Да, мой хороший, теперь мы семья, Гаррет мой младший брат, а ты, Сет и Рони, мои сыновья.
‒ Это что, ‒ голос у ребенка задрожал. ‒ У нас теперь есть мама?
‒ Теперь есть, ‒ сказала я, украдкой вытерев набежавшие слезы, мальчишки же разревелись в два голоса, подбежав ко мне и уткнувшись мне в плечи.
Предавшись волнительному моменту, мы не услышали, как рядом захрустели ветки.
‒ А кто это у нас тут? ‒ сиплый мужской голос застал меня врасплох, и я даже дернуться не успела, как у горла Гаррета оказался нож. ‒ Ты девица денюжку гони, да брючки приспусти, и никто твоих пострелят не тронет.
Мне стало страшно, ведь я могу защитить детей, но Гарри, даже пошевелиться не успею, как он будет мертв. Может зубы заговорить? Вряд ли получиться, рядом с нами возникло еще пятеро мужиков разной степени потрепанности.
‒ Мама, а дяди плохие? ‒ ни с того ни с сего заговорил Аарон.
‒ Нет, малыш, это не они плохие, а жизнь такая, ‒ мягко проговорила я, стараясь не пугать сына.
‒ А… ‒ протянул ребенок. ‒ Такая же плохая, как когда ты в тюрьме охранника убила? ‒ ох эта детская святая простота. На этот раз она мне нелепо помогла.