Но он заботился не о себе, когда упал на пол и откатился с линии огня, сейчас одно имело значение — ударил ли Вишес по газам… но вот мелькнул свет фар, пробившись в частично открытую дверь, и он был уверен, что его пожелания учли.
Он просто молился, чтобы Брат сообразил запереть Марисоль. Иначе она заявится сюда с оружием наперевес.
— Я тебя знаю! — закричала женщина, продолжая стрелять. — Я знаю, что ты сделал!
Бах-бах-бах.
Но это были не просто звуки выстрелов. Свинцовые пули рикошетили вокруг, и, слава Богу, этот ящик, за который он закатился…
Эссейл выругался при запахе собственной крови. Сукина дочь. Она зацепила его плечо… правой руки. Той, что он стрелял.
И, учитывая боль в боку, он был уверен, что раны были множественными.
С гримасой боли на лице, Эссейл вытащил пистолет и подождал, пока у нее опустеет обойма. Она шла вперед, приближаясь… и переключившись на испанский язык, от ярости слова больше походили на симфонию Вагнера, чем на речь.
Затем наступила пауза, которую он ждал.
Он быстро наклонился, чтобы выглянуть и посмотреть на склад.
Она была умна. Чтобы сменить обойму, женщина шагнула за один из больших ящиков, которые усеивали интерьер.
Когда она снова появилась, он увидел ее лицо, длинные темные волосы, темные глаза, как у Рикардо, и Марисоль был права, когда говорила о сходстве.
А затем он застрелил ее.
Выстрелил в грудь.
Удар отбросил ее назад, оружие откатилось в сторону, когда у нее подкосились ноги, и она рухнула на пол.
При других обстоятельствах, он бы подошел ближе и закончил начатое, но его выстрел был метким, он точно попал в нее, а Марисоль была в отъезжающем «Мерседесе», и только это сейчас имело значение.
Несмотря на ранения, он закрыл глаза. Пытался успокоиться.
Глубоко вздохнул, чтобы дематериализоваться.
Глава 60
Когда «Мерседес» выскочил на дорогу, Сола застучала кулаками по двери.
— Выпусти меня из гребаной машины!
В тот момент, когда прозвучали выстрелы, она ринулась к выходу, только чтобы обнаружить, что ее заперли. И затем раздался рев мощного двигателя, включилась передача и полный газ, ее отбросило назад и к другой двери.
Ругательство, подкатившее к горлу, сложно было сдержать. Она даже не пыталась.
Эссейл сейчас был легкой мишенью. Почему они оставили его там одного?
— Выпусти меня.
Перестав орать, она достала девятимиллиметровый, которые ей дали. И затем направила дуло прямо на затылок водителя и зарычала:
— Я сказала, выпусти меня, черт побери.
Они неслись по пустынным улицам города, игнорируя красные сигналы светофора и запрещающие знаки, все удаляясь от склада. От Эссейла.
Господи, он же мог погибнуть…
— Богом клянусь, я тебя пристрелю!
— Нет, — сказал Вишес скучающим тоном. — Не пристрелишь…
Чтобы доказать, что не шутит, Сола слегка сдвинула дуло вправо и три раза нажала на курок… пробивая насквозь лобовое стекло, которое скоростью мгновенно выбило на переднее пассажирское сидение.
— Да хрен тебе не смогу! — заорала она во все легкие.
Внезапно мир завертелся, как в миксере, вампир ударил по тормозам и вывернул колеса в сторону, с визгом разворачивая их на сто восемьдесят. Нет, на триста шестьдесят.
Сола сняла палец с курка, когда ее встряхнуло на заднем сиденье. Все двигалось так быстро, она понятия не имела, что случилось.
Каким-то образом, к тому времени, когда седан остановился, пистолета у нее уже не было, и Вишес направлял его прямо ей в лицо.
Он задыхался от ярости, его белые глаза метали молнии от злости.
Когда холодный воздух от взломанного лобового стекла заменил тепло от печки, она почувствовала запах бензина и жженой резины, вампир набросился на нее.
— Тебе реально. Мать твою. Повезло, — зарычал он, прежде чем, казалось, заставил себя успокоиться. По крайней мере, хотя бы на время. — В том, что Фритц любит заботиться об автомобиле и замена этого куска стекла для него только в довольствие. Потому что, если бы это было не так, и похрен мне на Эссейла, я бы сейчас наделал в тебе кучу дырок, дорогуша!
Сола задыхалась вместе с ним, раскинув руки, ее тело наполовину сползло с сиденья. Между вздымающимися вдохами, она приложила его в ответ:
— Не смей. Называть. Меня. Дорогушей.
Темные брови удивленно подпрыгнули.
И тут Вишес хохотнул.
— Да, — сказал он, опуская пистолет. — Ты мне нравишься. Живи.
В тот момент, невероятно, но Эссейл появился из воздуха, его тело, казалось, материализовалось в ярком свете фар.