Она вытянула руки и закрыла глаза, чтобы сдаться.
— Просто убей меня, Линкольн. Только тогда случится нечто подобное и ты получишь мое согласие.
— Я так и предполагал. Значит тебе нравится, когда тяжело живется? Здесь, в глуши? Я дам тебе это. Но и ты должна мне, Джо-Джо. За то, что сказала нет.
— Серьезно? — это с каких пор женщина должна мужчине за отказ выходить замуж?
Она прикрыла глаза, вдыхая прохладный, с ароматом океана, запах его кожи, когда холодный металл ножа исчез с ее тела.
— Какого хрена тебе от меня надо?
— Есть одна красивая блестяшка, которую я хочу, чтобы ты достала для меня. В эту субботу. В Париже.
Линкольну интересны сверкающие безделушки? С каких пор? Этот человек занимался отмыванием денег и мошенничеством с ценными бумагами.
Разве это важно?
— Не интересно.
Лезвие ножа блеснуло от света над кухонным столом.
— Один раз, и я больше никогда тебя не побеспокою.
— И когда тебя вдруг заинтересовала кража ювелирки?
— Это связано с одним оскорблением, которое может поставить черный крест на моем имени. Я хотел бы исправить это. Но поскольку тебе известны мои делишки и как я зарабатываю, ты должна понимать, что для этого конкретного ограбления мне необходимо пригласить эксперта.
Этот козел мог с легкостью отобрать миллион из основного запаса средств на счету, будто просто скользнул ножом по маслу. У него был талант в этом деле, что изначально и привлекло ее внимание. Он был Робин Гудом, который брал у богатых, но никогда не давал бедным. И для нее, как женщины, всегда стремящейся отдать часть своей добычи нуждающимся, это стало камнем преткновения.
Значит, оскорбление? Даже представить не могла. Да и знать, если честно, не хотелось.
— Как ты меня нашел? — спросила Джозефина.
— С момента твоего исчезновения я никогда не спускал с тебя глаз. Ты действительно решила, что могла сбежать от меня, Джо-Джо?
— Не называй меня так.
— Но это ведь твое имя, Джозефина, — он оседлал ее бедра, и его хватка на ее плече ослабла, после чего глубоко вздохнул. Сразу вспомнились все прекрасные утра, проводимые под простынями, и прикосновения к его теплой коже. — Тебе никогда не нравилась эта позиция, — произнес он. — Когда я сверху.
— Просто ты всегда был зациклен на контроле?
— А ты нет?
Девушка была не в настроении обсуждать свои предпочтения относительно сексуальных поз или даже разговаривать с этим мужчиной, но она все еще оставалась под ним. Хотя нож давно уже не был направлен на нее; он точно ослабил свою защиту, а значит ей оставалось только выжидать.
— Знаешь, я больше не веду переговоров, Линкольн. Нужны камушки, есть и другие варианты.
— Конечно, но мне нужна осторожность и качественная работа. Ты — единственная воровка, которая может взяться за это дело. Я даже заплачу тебе.
Девушка ухмыльнулась.
— Но я-то хорошо тебя знаю. Ты же настоящий жадина. Уходи.
Он ударил ее по лицу. Пощечина отдалась в ушах, и у Джозефины перехватило дыхание. Но он отвлекся, и она воспользовалась моментом, ткнув коленом в бедренную артерию — вечно болезненное место. Нож лязгнул по каменному полу. Она, скрутив свое тело, швырнула его на пол и приземлилась коленями на туловище мужчины. Схватив нож, девушка подняла его над головой обеими руками, нацеливаясь на его грудь.
Линкольн усмехнулся, и его темные глаза сверкнули в прохладных сумерках. Да, это был опасный огонек, ведь он точно знал, как справиться со своим положением. Едва он развел руками, и Джозефина почувствовала, как под ее коленями расслабилась его грудь, тот сказал:
— Если я что-то и знаю о тебе лучше всего, Джо-Джо, так это то, что ты не убийца.
Она наклонила голову и кивнула.
— Так и есть, мне не интересно отбирать жизни. Но я не против причинить небольшую боль, как сейчас, так и потом.
Она резко опустила руки вниз. Нож пронзил костюм Линкольна от Givenchy и зацепил кость, стоило ему войти в его плечо. Он зарычал, когда девушка вскочила на ноги.
— Убирайся из моего дома! — она отошла и осмотрела комнату. Хлоя все еще пряталась под диваном. — Живо!
Схватившись за плечо, но оставив лезвие внутри, Линкольн встал и пошатнулся, но при этом выглядел здоровым. Он провел рукой по своим напомаженным угольно-черным волосам.
— Ты сделаешь эту работу для меня. Я вернусь.