— Я не смогу без тебя. — Он пересек комнату и, глядя на заходящее солнце, остановился перед окном. Белоснежный воротник рубашки сиял в луче света и подчеркивал его мужской профиль. — Впервые сказал эти слова кому-то.
Зря! Признание ее не впечатлило. Было слишком. Ладно, немного. Ему, должно быть, тяжело признать подобную слабость. Либо так, либо… нет, он уже работал с ней. Такое осторожное и кропотливое признание не могло быть ничем иным, как уловкой.
И все же она не вытолкнула его за дверь и не сказала, чтобы он никогда не возвращался.
Черт. Она обожала плохих парней с красивым личиком. Это чувство вечно кричащего «нет!» гудело у основания горла. А это значило — черт бы ее побрал! — она в деле.
Джозефина выдохнула через нос и зажмурила веки.
— Мне нужно обещание полной анонимности. Твоя организация не знает, кто я, или с кем, ты работаешь. Как только получишь Блэквелла или алмаз, я сразу ухожу. На этот раз навсегда. Никаких преследований. Никаких поисков. Ты забываешь мое имя, мой номер телефона и все способы, которым я могу заставить тебя кончить. Ясно?
Он задумчиво постукивал по подбородку. Слишком долго.
— Им уже все известно обо мне, не так ли? — догадалась она. — Черт!
— Ты сама привлекла их внимание. Если бы не вмешалась тогда на балу…
— Поняла, — соглашаясь, Джозефина подняла руку. Она сама влезла в это дерьмо. Нет нужды упрекать ее. Если кто-то и виноват, так это Линкольн, чью самодовольную улыбку она сотрет собственными руками. — Что они знают обо мне? Ты знаешь, какие у них обвинения против меня?
— Да… Они не полные. Пока. Кирс над этим работает.
— Да здравствует Кирс!
— У нас есть твое имя и небольшая информация о краже рубина в Фениксе.
Рубин в пятьдесят карат, ожидающий показа на небольшой выставке драгоценных камней. Безопасность была до смешного слабой, да и небольшой флирт с толстым охранником помог ей.
— Нет никаких доказательств, что именно я совершила это ограбление.
— Конечно нет. — Ксавье, склонив голову на бок, подмигнул ей, признавая, что знает, потому что… черт, она же сама только что практически в этом призналась. — И, хотя мне не стоит раскрывать тебе, какой информацией мы располагаем или нет, я все же замечу, что ее ничтожно мало.
— Почему они тогда разрешили тебе работать со мной? Почему бы не заставить меня выполнять их грязную работу так же, как они заставляли это делать тебя?
Ксавье сжал челюсть и снова ненадолго задумался над вопросом.
— Потому что ты не сидишь в тюремной камере, не имея альтернатив.
Джозефина закрыла глаза и облокотилась на диван. Он лгал ей, но не понимала почему. Все лежало на поверхности: ложь давалась ему с легкостью. А это лучшее средство преступника для отвлечения и сбора информации.
Она могла бежать в любой момент, хотя с Хлоей было сложно. Завести кошку все равно что иметь ребенка. Она не могла выйти за дверь и просто оставить ее надолго. И она уж точно не собиралась бросать ее только потому, что ее жизнь перевернулась с ног на голову.
Джозефина пробежала взглядом по Ксавье, от туфлей до промежности — жаль, стояка нет — от твердой груди под костюмом до его красивого лица. Изумрудные глаза неотрывно смотрели на нее, пытаясь ее прочитать. Но больше она ему не позволит. Она просто не может.
Или может? Почему она так встревожена мужчиной, которого думала, что больше не увидит?
Потому что она снова встретилась с ним. И он ее трахнул. И ей это понравилось. И она снова желала его. Даже несмотря на риск и чутье, вопящее «нет, нет, нет».
Правило «никакого секса»? Она не собиралась следовать ему. В конце концов, мужчину надо было как-то держать на поводке. А как известно, путь к мужской вере и слепому доверию лежал прямо через его член.
Будь проклята загадочная организация и несчастные заключенные, которых они заставили выполнять их приказы. Она могла влюбиться в этого парня. Если бы он не работал на закон. Но он работает. Как бы он ни опускал подробности, никакая другая организация не будет участвовать в вербовке бывших заключенных, привлекая их к поиску биологического оружия.
Если, конечно, она уже не влюбилась в него.
Нет.
Или да? Бл*ть!
— Ладно. Но у меня не будет никаких контактов с Блэквеллом.
— Не думаю, что понадобится. Он станет более подозрительным, если ты вдруг вернешься с расспросами о бриллианте, который тебя не интересует. Мне просто нужна информация. И хотя у нас есть досье на Блэквелла, мы не в курсе его текущих дел. Вот здесь твоя помощь не помешала бы.