Инквизитор неопределённо пожал плечами:
– Я не настолько ей дорожу, чтобы убиваться от горя, хотя мне её немного не хватает. Вообще, непонятно, чем она заслужила такое внимание. В ней не было ничего особенного, просто собрание различных памятных вещей, без какой-либо исторической, культурной или финансовой ценности… Моя идея стоит десяти таких коллекций.
Я грустно усмехнулась. У богатых свои критерии, беднякам их странностей никогда не понять.
– К тому же я всё-таки рассчитываю со временем её вернуть, надо лишь выявить заказчика, которому вдруг приспичило мне насолить. И мне уже обещали в этом поспособствовать.
Перед моим мысленным взором на мгновение вырос образ пропавшего Эла.
– Ладно, что-то мы ушли от темы, – Лауль решительно выпрямился, возвращаясь к деловому тону. – Детали своей работы ты продумаешь сама, в этом я тебе полностью доверяю. Мне же сейчас нужно только твоё имя.
– Может, вам ещё и фамилию настоящую сказать? – недоверчиво прищурилась я.
– Конечно, как же иначе я проведу тебя на бал? Одним именем для официального приглашения не обойтись. И уж тем более – прозвищем.
– Для пригласительного не нужно настоящее, – уверенно возразила я, не считая сказанное достойной причиной раскрывать свою анонимность. – Придумайте что-нибудь, подходящее вашему кругу.
– Не пойдёт, – покачал головой Инквизитор. – В случае обнаружения проникновения всех гостей будут проверять, и особо заинтересуются новым лицом в нашем обществе, а вместе с ним – тем, кто его привёл. Мне подозрения ни к чему, так что никаких придуманных имён! Я всего лишь хочу сделать другу сюрприз, оставаясь инкогнито на время подготовки. А она может растянуться на долгие месяцы, если документы ещё и расшифровывать придётся.
– А вы уверены, что моё настоящее имя никто не сумеет связать с моей истинной профессией?
– Уверен. Ты очень осторожная и умная девочка.
Столь своеобразная лесть на грани грубости задела меня за живое.
– А я уверена, что, если в приглашении напишут ваше прозвище, ничего не изменится, – ответила резко.
– Думаю, да, – согласился он. – Но только потому, что я не скрываюсь.
Я вновь пересекла границу дозволенного, но мой собеседник никак на это не отреагировал. Никаких прямых замечаний и ограничений. Ничего. Будто его в принципе не задевают личностные намёки, пока они не мешают делу и не уводят разговор в сторону. Такой ответ позволял мне копать глубже, рискуя потерять всё и сразу… А ведь стоило бы остановиться.
– Тогда вы будете не против, если я стану называть вас по прозвищу?
– На балу не стоит, там слишком много разных людей, а здесь – пожалуйста, – бесстрастно ответил Инквизитор. – Можешь даже в присутствии прислуги, их уже сложно чем-либо удивить. Особенно в свете того, кем ты для них являешься.
– Воровкой? – невинно предположила я.
– Ещё чего! – тотчас скривился мой собеседник. – Мне не к лицу сотрудничать с преступными элементами, как и в целом иметь дело с людьми твоей и подобных профессий. Нет, своим работникам я представил тебя так же, как ты будешь представлена гостям на приёме у Элуаля Паруша. Своей невестой.
Увы, как ни прискорбно это признавать, Лауль всё же сумел добиться своего: я потеряла дар речи. И не знаю, что сильнее выбило меня из колеи – обидное отношение к моей профессии, имя друга Инквизитора, оказавшегося главой Военизированной Службы Контроля нашей планеты, или последнее заявление…
– Так что советую привыкать называть меня по имени и на «ты», – окончательно добил Инквизитор.
Покачнувшись, я растерянно посмотрела в глаза собеседнику, представила некоторые особенности нашей игры – и почувствовала, как волосы на руках становятся дыбом…
– Пожалуй, мне нужно время, чтобы привыкнуть к этой роли… – тихо пробормотала я. – Проникнуться… Почувствовать…
– Пожалуйста, нет проблем! – Лауль встал. – У тебя есть время до бала. Правда, надо ещё примерить платье, что я заказал, вдруг потребуется корректировка… Но, думаю, ты успеешь, – он повернулся к полупрозрачной голограмме, зависшей в углу. – До вечера ещё целых шесть часов.
Повторив его движение, я тоже покосилась на мерцающий циферблат, но не смогла разглядеть ни одной цифры – уж больно усердно они расползались перед глазами.
Шесть часов! А у меня ни плана, ни инструментов, ни информации… Только пустые слова…
Всего шесть часов!
– Ладно, я пойду, – послышался звук переставляемой мебели. – Надо позвонить Элуалю, заказать для тебя пригласительный. Оправдание спешке и неожиданности придумаем позже. Только скажи, наконец, своё имя.