Антонио не дурак, он слышит согласие в моих словах. Его глаза вспыхивают.
― Иди сюда.
Я делаю шаг к нему, и король Венеции уничтожает расстояние между нами.
Он прижимает меня к стене. В мою спину впивается штукатурка, но мне все равно. Его пальцы переплетаются с моими, затем он обхватывает запястья и поднимает мои руки над головой, вдавливая меня в стену своим телом. Его рот находит мой, он спускается губами по моей шее, целует впадинку горла, я чувствую тепло его губ на моей коже.
― Скажи мне, почему ты здесь, ― выдыхает он.
Потому что я тоскую по тебе.
― Я не знала, что у меня есть выбор, ― говорю я вместо этого.
Он прикусывает мочку моего уха.
― Лгунья, ― говорит он. Его взгляд блуждает по моему телу, горячий и жаждущий. ― Твои соски твердые. ― Он просовывает колено между моих бедер. ― Если я введу пальцы в твою киску, то наверняка ты окажешься мокрой, готовой к моему члену. Попробуй еще раз. Скажи мне, чего ты хочешь.
Так самодовольно. Я ненавижу то, как мое тело реагирует на него. Он заставляет меня терять контроль, разрушает мои стены со смехотворной легкостью, и я ненавижу то, что он заставляет меня чувствовать.
Ненавижу и люблю это, одновременно.
Часть того, что я чувствую, должно быть, отражается на моем лице. Антонио усмехается.
― Неужели так трудно попросить то, что тебе нужно?
Да. Потому что я хочу не только его член. Я жажду его. Я хочу его внимания. Когда он говорит, что ждал меня десять лет, я так сильно хочу ему верить, что это пугает.
Я отстраняюсь от Антонио, освобождаюсь от куртки и стягиваю через голову свитер. За ним следуют футболка и бюстгальтер.
― Ты собираешься трахнуть меня или просто будешь стоять здесь и разговаривать?
Его глаза пылают. На долю секунды мне кажется, что мне удалось его спровоцировать, но потом его губы растягиваются в улыбке. Он прижимается ближе, достаточно близко, чтобы стереть границы между нами. Настолько близко, что я не знаю, где кончается он и начинаюсь я.
Мой пульс бьется от предвкушения и адреналина. Антонио прижимается губами к моей шее, целуя трепещущую жилку.
― Я вижу тебя, ― бормочет он. ― Твой пульс учащен. Ты нервничаешь. И это не потому, что ты здесь в ловушке. Ты не хуже меня знаешь, что, если бы ты захотела уйти, я не стал бы тебя останавливать.
Я это знаю. Что бы ни приходилось ему делать в своей мафиозной жизни, он никогда не взял бы меня силой. Даже сейчас, когда я выскользнула из его хватки, чтобы раздеться, мне не пришлось вырываться. Он сразу отпустил меня.
― Это не то, чего ты боишься, ― продолжает он. Его рука сжимает мое горло, и щетина царапает мою кожу, когда он прижимается, чтобы прошептать. ― Ты нервничаешь, потому что чувствуешь то, что я знал с нашего первого поцелуя. ― Он расстегивает пуговицу на моих джинсах и опускает молнию. Зацепив пальцами пояс моих трусиков, он одним движением стягивает и джинсы, и трусики. ― Это не просто секс. Это нечто большее.
Мои соски превратились в две ноющие вершинки. Между ног расцветает знакомый жар. Я могу притворяться, что Антонио меня не возбуждает, но мое тело посылает ему совсем другой сигнал.
― Заткнись и трахни меня.
― Такая требовательная. ― Он тихо смеется. ― Скажи ― пожалуйста.
Мне нравится смотреть, как Антонио смеется. Он преступно сексуален. Опасно нарушает мое душевное спокойствие.
― Мечтай.
Отстранившись от меня, он снимает ремень. Я не двигаюсь. Я прижимаюсь к стене, и вид его напряженных мышц лишает меня дыхания.
Он вводит в меня палец, и я сдерживаю всхлипывание. Я стала влажной, когда открыла дверь и увидела его в своей гостиной. Я стала мокрой, когда он сурово сказал мне, что кража у него чревата последствиями. Теперь я мокрая насквозь. Мне требуется все мое самообладание, чтобы не толкнуться в его руку и не прижаться к нему своей ноющей киской.
Он держит свои пальцы перед моим лицом. Они блестят, подтверждая реакцию моего предательского тела.
― Я больше не буду просить, Лучия.
На этот раз в его голосе появляется жесткость. Что произойдет, если я продолжу вести себя вызывающе? Он перекинет меня через колени и отшлепает? Но нет, он знает, что мне это слишком понравится.
Или он совсем отступит? Наденет рубашку и уйдет?
От этой мысли меня пронзает страх. Есть упрямство, которым я страдаю, и глупость, которая меня миновала.
― Пожалуйста, трахни меня, Антонио.
Он отвечает низким рыком одобрения.
― Раздвинь ноги, tesoro, ― приказывает он, обхватывая мою грудь и сжимая ее. ― Открой рот. Слижи свою влагу с моих пальцев.