Когда они наконец поднялись по выщербленным ступеням и прошли через гигантские двустворчатые двери пирамиды — сейчас гостеприимно распахнутые, — Рисса вздохнула с облегчением. Иллин не соврала, местный песок был настоящим кошмаром: царапал нос и горло при каждом вдохе и забивался в глаза, вызывая жуткую резь. Тускло-оранжевое солнце палило так нещадно, что всего за пару минут пешей прогулки Рисса почувствовала себя так, будто целый день бродила по пустыне. В Академии же оказалось прохладно, даже холодно. Стерильно-чистый, прогнанный через систему фильтрации воздух неприятно отдавал металлом, но после улицы Рисса даже им не могла надышаться.
Она ожидала увидеть внутри такую же древность, как и снаружи: на вид пирамида Академии выглядела такой же старой, как и руины вокруг — разве что сохранившейся намного лучше прочих. Однако вместо крошащегося от старости камня полы, стены и потолки оказались забраны новехоньким, отполированным до зеркального блеска металлическим сплавом. Лишь изредка попадались намеренно оставленные участки старой кладки — в основном с барельефами или иероглифическими письменами. Если не считать их, даже статуи здесь были новыми. Большинство из них изображали закутанную в плащ фигуру в три человеческих роста высотой. За неимением лучшей версии Рисса решила, что это Император, только почему-то очень схематичный. Табу у имперцев на изображение монаршей физиономии, что ли?
— Не шуметь, — предупредила детей Дильхаш, остановившись перед аркой, в которую без труда прошел бы фрахтовик средних размеров. Хотя младшая надзирательница говорила практически шепотом, ее голос разнесся по коридору гулким эхом. — Через главный холл часто проходят лорды. Потревожите их — пожалеете, что родились.
Но волновалась она напрасно: холл (неспроста он назывался главным: окинув его взглядом, Рисса тихонько присвистнула и окончательно убедилась, что ситхи страдают неизлечимой гигантоманией) оказался практически пустым — только несколько молодых ребят в скромных черных робах негромко переговаривались у покрытого иероглифами каменного обелиска, да неподвижно стояли на постах стражники в глухих алых латах. Рисса даже заподозрила в них пустые доспехи на манекенах, расставленные чисто для пафоса, но тут один "доспех" слегка повернул голову в их сторону. Милли, с интересом разглядывавшая стражей, едва не подпрыгнула от неожиданности.
Миновав холл, Дильхаш долго вела подопечных однообразными коридорами, устланными алой ковровой дорожкой. Рисса пыталась запоминать дорогу, считая полотнища с имперской шестиконечной звездой, но на втором повороте поняла, что во всех коридорах они развешены абсолютно симметрично, и позволила себе окончательно потеряться. Потом научится ориентироваться здесь, никуда не денется. Когда они наконец добрались до казарм, Рисса добавила к длинному списку "хрени, за которую стоит ненавидеть Империю" еще один пункт: дизайн, от которого хочется выть в голос. Эти любители порядка и одинаковости хоть бы картинки какие по стенам развесили, что ли.
Зато казармы оказались чистыми и не очень большими: в комнате, куда привела их Дильхаш, было всего десять спальных мест, и ни одного занятого. Как раз на их группу. На длинном столике у стены были сложены аккуратной стопкой именные инфопланшеты. Отыскав свой, Рисса плюхнулась на первую попавшуюся койку и с удовольствием вытянулась в полный рост. Хотелось завалиться спать прямо сейчас. Рисса чувствовала себя просто отвратительно: после побоев, тюрьмы и долгого перелета в ее теле болело все, что могло болеть. На сегодня у нее уже не осталось сил ни бояться, ни злиться, ни думать о будущем. О будущем думать вообще не хотелось, потому что вырисовывалось оно отвратительно безрадостным.
— А вдохновляющую речь этот Аргейл толкнул. — Ремис без спроса плюхнулся на край Риссиной постели. — Думаешь, он всерьез говорил, что почти никто из нас до совершеннолетия не доживет?
— По-твоему, этот тип умеет шутить? Ты его рожу видел? — угрюмо ответила Рисса. — Да и вообще, тебе-то что? Ты же у нас по головам идти собирался, ну и флаг тебе в руки.
— Да ну тебя. Всю жизнь мне это припоминать будешь? — Ремис сделал вид, что собирается треснуть ее инфопланшетом по голове. Рисса даже не моргнула. — Не понравилось мне, как он на нас смотрел. Знаешь, будто и рад бы передушить всех, да руки коротки.
— Думаешь, ты один это заметил? — Смирившись с тем, что спокойно повалятся ей не дадут, Рисса села на постели. — Без тебя знаю, что мы в дерьме. Лучше бы предложил что-нибудь дельное.