Ремис широко улыбнулся:
— Кир, что бы я без тебя делал?
— Самоубивался бы в одиночку. Вот смотри, здесь есть список действующих членов Совета и их краткие биографии. Почитай. Может, передумаешь.
Часть 17
Жизнь определенно налаживалось. Странно думать об этом, сидя на холодном ветру, выковыривая песок из глаз и оттирая в тазике с мутной водой какую-то ржавую железку, но факт есть факт: так хорошо Риссе не было уже давно. Их взяли на корабль! Взяли — и даже ничего мерзкого не потребовали. Босс гробокопателей — громадный забрак с обветренным лицом и мускулами, как у звезды боевика, — оказался суровым, мрачным, но в целом нормальным дядькой: выслушав их, пообещал по спальнику в грузовом отсеке и кормежку за работу. Девчонки должны были отмывать находки, прибираться на корабле, готовить, разносить еду копателям и выполнять мелкие поручения, а еще — вставать раньше всех и ложиться спать только после того, как отчитаются командиру о выполненных заданиях. Не так уж много за жизнь и свободу, если подумать.
Будь тут Ремис, Рисса бы сейчас легонько, но чувствительно стукнула его по голове. Развел панику, параноик! Подумал бы хоть раз головой, а не жопой, сидел бы сейчас с ними. А он, наверное, прямо в эту минуту висел на позорном столбе и медленно подыхал от боли и жажды. У Аргейла за поводом дело не встанет.
Почему-то от этой мысли настроение резко испортилось. Вспомнилось, как Ремис обнимал ее тогда, в медпункте, когда она едва не разревелась. И как они вместе над планом думали, и как домашку делать пытались… И ничего она не плакала! Это все песок. Дурацкий колючий песок, в который словно битого стекла насыпали.
Палец неловко соскользнул, и Рисса больно ободрала ладонь об острый угол железки. Вода, освещенная переносным фонариком, из мутно-серой стремительно превратилась в грязно-черную.
Рисса выругалась. Из глаз все-таки брызнули слезы — те самые, которых не было.
— Что, поранилась? Дай-ка сюда. — Иллин требовательно схватила Риссу за руку, как-то так надавив на запястье, что она выронила недомытую железку. — Не шипи и не ругайся, у меня уши от этого вянут! Сейчас все пройдет.
Она крепко обхватила ладонь Риссы руками, глубоко вздохнула и зажмурилась. Какое-то время ничего не происходило. Рисса уже собралась вырываться, как ладонь огладило приятным холодком, унесшим боль и гадкую жаркую пульсацию — первый сигнал, что в рану попала инфекция. Когда Иллин отпустила ее, Рисса удивленно уставилась на чистую кожу без единой ссадинки. Стало даже лучше, чем было.
— Нифига себе. — Рисса несколько раз сжала и разжала пальцы. Хуже не стало. — Спасибо, Илли. Ты где такого нахваталась? Тот старикан в медблоке натаскал?
— Скажешь тоже. Он мне пару советов дал, и только, — немного раздраженно отозвалась Иллин. — Лечить я умела и раньше. Ну как — умела… это скорее интуиция, чем умение. Я могу точно сказать, что и где у человека болит, если сконцентрируюсь. Могу залечить царапину вроде твоей. Хозяйке ее постоянные приступы мигрени лечила. Много чего по мелочи могу, словом.
Она невесть с чего улыбнулась, выложив на тряпку отмытую статуэтку и потянувшись за очередным доисторическим хламом. Недобро так улыбнулась.
— А могу и по-другому этим пользоваться. Когда я сломала руку хозяйскому сыночку, я точно знала, что недавно у него уже был перелом — и сросся не очень хорошо. Мне нужно было только надавить. Совсем немножко и в нужном месте. А у тебя, кстати, с ребрами проблемы. С нижним левым, например. И позвоночник не в порядке, руки просто горят вправить.
Рисса поежилась. Нижнее левое ребро ей около года назад ломали дважды: сначала в драке с залетными пацанами с другого района, а чуть позже по тому же месту прилетело от пьяного в дрова отчима. А уж сколько раз Рисса падала на спину и пересчитывала позвонками ступеньки, она даже думать не хотела.
— Иллин, я тебя такими темпами бояться начну.
— Мы же подруги. Радуйся… и давай работай уже! Думаешь, один раз руку порезала и можешь ничего не делать?
— Ой, какие мы строгие и грозные! Госпожа, водных процедур не желаете?
Рисса брызнула на нее грязной, резко пахнущей чистящим средством водой. Иллин, возмущенно взвизгнув, кинула в Риссу скомканным одноразовым полотенцем. Та запустила в ответ тряпкой. Бесценные артефакты (правда, больше всего напоминавшие куски ржавого железа и камня) печальной кучкой лежали на подстилке, толком не отмытая статуэтка стремного двуногого ящера пялилась на девчонок с осуждением.