Annotation
Голди Кинкейд — воровка, укравшая чужой колдовской дар и заплатившая за это жизнью. Но в культе Калунны все поправимо: можно вернуться к жизни, вновь колдовать и веселиться с погибшими и воскресшими подругами. Завести черную кошку, соблазнить священника, стать помощницей мэра и очень полезной жрицей культа. Ведь бесполезных ведьм Калунна не терпит, а Голди — ненавидит. С ее земель не сбежать… ведь так? А не поможет ли в этом заклинание “Побег”, принадлежащее ведьме, сожженной на костре? Сможет ли Голди выманить его у мертвой Молли Грейхаус, которую когда-то боялся весь Морланд? И что делать с непонятной сущностью, преследующей семью Стоун, за защиту от которой Голди заплатили? Есть ли та сущность вообще, или смерть старшей дочери семьи — дело рук “любящих” родственников?
Голди в шаге от роковой ошибки, но что ею станет: побег или бездействие? Честная служба или воровство? Ведь ведьма может украсть не только чужой дар, но и чужую жизнь целиком, если своя ее не устраивает.
Воровка
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Воровка
Глава 1
Беги, милая, за тобой зверь идёт
У него зубы длинные
Сердце не бьётся, не бьётся
Беги, глупая, и всем богам молись
Запутались в голове дороги
Близко пасть его голодная
Бесконечной пыткой гонит тебя страх
Green Apelsin
Голди задыхалась. В боку кололо от быстрого бега, ноги горели огнем, но она знала, что останавливаться нельзя ни в коем случае: если догонят, то сожрут заживо, отрывая по куску от еще живого, бьющегося в агонии тела. Не так, только не так! Ей рано умирать, она молода, она хочет жить! Где бы спрятаться? Негде, вокруг лишь вересковые пустоши, открытое пространство, на котором она как на ладони. И запах, проклятый запах вереска забивается в ноздри, смеется над ней: куда ты сбежишь, когда она везде?! Это ее земли, на них не укрыться от ее ненависти. Гибель неизбежна. Смирись. Просто упади на сухую землю, заплачь и позволь львиным когтям растерзать тебя. Сдавайся и сгинь во тьме.
— Нет! Я жить хочу! Просто жить, а не умирать! — срывая горло закричала Голди и упала навзничь, прошитая страхом: все кончено! Она упала, она мертва! Ее сейчас сожрут!
И проснулась.
На дворе было солнечное утро, щебетали птицы, а черная кошка Шанс спокойно спала у нее в ногах. Голди рывком села и всхлипнула. Реалистичный кошмар таял. Она была жива.
Вплоть до следующего.
Шанс открыла изумрудные глаза, потянулась и вопросительно мякнула. Голди подтянула ее к себе, обняла и принялась гладить, успокаиваясь. Шанс терпеливо сносила ее ласки, но Голди знала, что это продлится лишь пару минут: черные фамильяры были самодостаточны и независимы, их интересовало колдовство, а не всякие глупости. Такой характер Шанс Голди всегда устраивал, но сейчас она невольно пожалела об отсутствии белой кошки. Пуховка Беаты и Фурия Адалинды прекрасно успокаивали их, оказывая моральную поддержку и беззаветно любя хозяек. Но долго быть без них белые фамильяры не могли, а Голди требовалась самостоятельная и умная кошка. Шанс — красавица и идеальная помощница в любых необычных чарах, но лечить и утешать не было ее задачей. Голди, тщательно и вдумчиво разработавшая рецепт призыва, не закладывала в своего фамильяра такие функции.
Впрочем, успокоить мог любой любимый питомец, даже не волшебный. Голди затихла, ее дыхание выровнялось. Гладкая черная шерсть под пальцами увлекала мысли подальше от ночного кошмара.
Интересно, сможет ли утешать Льдинка, белый фамильяр, призванный Валери по рецепту Голди? Так-то запрос Валери был на защиту и быстрое исцеление, Голди же добавила от себя храбрость, несвойственную белым фамильярам, и повышенный интеллект. О красоте и говорить было нечего: один дымчатый топаз в рецепте — и Льдинку можно отправлять на конкурсы красоты. Драгоценная, волшебная кошка ведьмы: вот чего Голди хотела добиться, улучшая обычные чары призыва фамильяров. Потом запатентовать, распространить по разным ковенам, создать несколько стандартных сборок — и вот уже никто не перепутает фамильяра ведьмы с простой кошкой! Мир станет чуточку красивее и счастливее, а Голди Кинкейд — немножко богаче. Все останутся довольны. Нужно только протестировать обновленные рецепты, бесплатно создавая кошек для подруг-ведьм. Льдинку Голди еще не видела, но Валери осталась в восторге и даже обняла Голди, благодаря за нее. Потом еще позвала вместе полетать на метлах. Отлично, еще один весомый кирпичик в починку их отношений. Вначале потрясающая метла, подаренная ей на день рождения, потом великолепная кошка, затем будет что-то еще, что сотрет обиду Валери на предательство Голди. Все можно исправить, пока они обе живы.
Голди нервно усмехнулась.
Ей иногда снилась мертвая Валери в гробу. Так же редко — мертвая Адалинда. И никогда собственная настоящая смерть от взрыва в лаборатории. Все произошло слишком быстро: вспышка, адский жар, боль и… конец. А вот потом было что-то жуткое и мерзкое, но этого Голди не помнила, как невозможно вспомнить забытый сон в середине дня. Хотя четко знала, что в момент воскрешения память об аде была при ней и отравляла ее разум, как медленный яд, позже непонятно кем исцеленный. У Валери и Адалинды все было так же, но никто не жалел о потерянных воспоминаниях.
Жизнь после смерти была замечательной штукой.
Настроение Голди улучшилось, и она встала с постели. Повертелась голой перед зеркалом, любуясь на себя. Раньше она казалась себе некрасивой: здоровая кобыла с маленькой грудью и почти отсутствующей талией. Она всегда завидовала кукольной внешности Адалинды, мягкой женственности Беаты и тоненькой, хрупкой Валери (у которой грудь была еще меньше, но ей же это шло!). Сейчас, в двадцать один год, Голди Кинкейд научилась маскировать свои недостатки и подчеркивать достоинства. У нее были длинные ноги, широкие бедра, красивая форма груди и изящная, “лебединая” шея. И хорошенькое лицо, при правильном макияже становящееся лицом манящей, загадочной красавицы. Глаза что омуты, даром что карие, а не голубые. Чувственный рот. Очень короткие каштановые волосы с модной стрижкой: шея и уши полностью открыты, но спереди и по бокам волос много, и можно укладывать челку, как угодно. Такая прическа делала Голди озорной модницей, но уж точно не пацанкой, как ворчали иногда немолодые коллеги и знакомые. А если надоест, так отрастить волосы проблемой не будет.
Голди провела кончиками пальцев по чистому, белому лбу. Уродливая метка и разные глаза, оставленные Калунной в наказание, давно исчезли. Она снова была хороша собой. Все было поправимо. Всегда.
Даже смерть.
Голди заглянула в ванную, а потом направилась на кухню, соединенную с гостиной. Домик она сняла удобный для жизни и была им очень довольна. Впрочем, не только им.
Мужчина, которого она забрала с собой, нравился ей куда больше. С таким было бы хорошо даже в тесной комнатушке безо всяких удобств. В бегах, в шалаше, под открытым небом, на чужбине и в темнице, лишь бы он был рядом. Александр был самым потрясающим парнем в ее жизни и самым красивым на всем белом свете. Стройный, но сильный, с красивыми руками, широкими плечами, отросшими до плеч золотыми волосами и ясными зелеными глазами, Александр Лемьер был похож на ангела.
Голди очень нравилось чувствовать себя Лилит, совратившей и выманившей его из скучного рая в мир, полный греховных радостей. Пожалуй, рай — единственное место, где она не хотела бы с ним оставаться. Там пришлось бы просто держаться за ручки и благостно беседовать о погоде. А этого было слишком мало для любого живого и влюбленного человека.
Голди была ведьмой, любила секс и плевать хотела на традиционную мораль. Александр до встречи с ней служил священником в морландском приходе и хранил целибат. А потом оказался в ее постели, доме и языческом культе, в котором сама Голди состояла добровольно-принудительно. Она соблазнила его спонтанно и без задней мысли, желая ласк и поцелуев именно от него, такого красивого, пылкого и увлеченного ею. Так же бездумно потребовала в знак любви отречься от Безымянного бога и вступить в культ Калунны. И Александр, пометавшись, сделал это, сжигая за собой мосты и отрекаясь от сана и положения в обществе ради нее. Чем окончательно покорил и влюбил в себя. И теперь они оба были счастливы.