— У меня в городе назначена встреча, — сообщил Дортмундер. Он был упрям. Будешь тут упрямым если простая прогулка к метро превращается в такое вот приключение, в котором тебя хватают два амбала, суют в бок пистолет, закидывают в лимузин с шофером в ливрее и салоном с перегородкой от этого самого водителя, отвозят в район Восточной Шестидесятой улицы на Манхеттене, затаскивают в дом с электрической дверью в гараже и заставляют под дулом пистолета отвечать на вопросы высокого, стройного, до безобразия прилично одетого, шестидесятилетнего седовласого и седоусого элегантного мужчины в прекрасно обставленном и таком мужском кабинете, словно с витрины «Блюмингдейла».
— И я уже опаздываю, — продолжил Дортмундер.
— Я буду краток, — пообещал элегантный мужчина. — Мой отец — который, кстати, во времена Тедди Рузвельта был министром финансов этой великой земли, всегда внушал мне, что надо обязательно проконсультироваться со специалистами, прежде чем браться за какое-либо дело, вне зависимости от размаха или сферы. Я всегда следовал этому совету.
— Ага, — буркнул Дортмундер.
— Крайняя жизненная необходимость заставила меня, — рассказывал дальше элегантный мужчина, — прибегнуть к краже со взломом. Я сразу же отыскал профессионала в этой области, чтобы посоветоваться. Это вы.
— Я исправился, — сказал Дортмундер. — В юности я натворил делов и уже заплатил свой долг перед обществом, так что я исправился.
— Несомненно! — согласился элегантный мужчина. — О, вот и наши напитки. Пойдемте, я вам кое-что покажу.
Это была темная и какая-то угловатая статуя четырехфутовой девочки-подростка, одетой в штору и сидящей на бревне.
— Она прекрасна, не правда ли? — с нежностью глядя на эту штуковину, произнес элегантный мужчина.
Красота как-то ускользала от Дортмундера, но он все же поддакнул:
— Ага.
Он осмотрелся. Это была подвальная комната, нечто среднее между кабинетом и музеем. Книжные шкафы чередовались с картинами на стенах, а антикварная мебель и полированный паркет сочетались с разного рода скульптурами: некоторые на пьедесталах, некоторые, как эта бронзовая девушка, на низких платформах. Дортмундер, элегантный мужчина и два вооруженных амбала спустились сюда на лифте, очевидно, что это был единственный вход. Здесь не было окон и воздух напоминал влажное и теплое одеяло.
— Это Роден, — говорил элегантный мужчина. — Одно из моих разумных приобретений юности.
Он скривился и продолжал:
— Одно из моих недавних и менее разумных приобретений — это тоже девушка, только из плоти и крови, которая оказала мне медвежью услугу, став моей женой.
— У меня и вправду встреча в городе, — прервал эти признания Дортмундер.
— И совсем недавно, — мужчину было не сбить, — мы с Мойрой оказались на особенно неприятной стадии. И как часть отступных она получила эту нимфу! Но она ее не совсем получила.
— Ага.
— У меня есть друзья в мире искусства, а у каждого мужчины есть сочувствующие сторонники, если в деле замешаны бывшие жены. Несколько лет назад я сделал копию этой статуи, полную, вплоть до качества бронзы. Практически идентичную копию, не вполне музейного качества, конечно, но эстетически такую же приятную, как оригинал.
— Естественно.
— И эту копию я отдал Мойре, предварительно, конечно же, подкупив эксперта, которого она притащила, чтобы подсчитать деньги, заработанные на мне. Другие вещи я отдал ей, не имея ничего против, но моя нимфа?! Никогда!
— Ага.
— Все было прекрасно. У меня осталась моя нимфа — единственный и неповторимый оригинал работы Родена, созданный рукой мастера. У Мойры была копия, про которую она думала, что это оригинал, и она была счастлива, что одурачила меня. И вы можете подумать, что это счастливый конец для всех.
— Ага.
— Но, к несчастью, это вовсе не конец. — Мужчина покачал головой. — До меня дошла информация, правда, с большим опозданием, что проблемы с налогами вынуждают Мойру избавиться от нимфы Родена — она дарит статую в Музей современного искусства. Возможно, тут следует пояснить, что даже я не в состоянии подкупить оценщика из Музея современного искусства.
— Он всем расскажет, — уверенно сказал Дортмундер.
— Точно. Как говорят преступники — раскроет секрет.
— Преступники так не говорят, — поправил его Дортмундер.
— Неважно. Дело в том, что, на мой взгляд, единственный выход в этой ситуации — это выкрасть копию из дома Мойры.
— Разумно.
Элегантный мужчина указал на свою нимфу: