— Не могу, — возразил водитель.
— О чем это ты говоришь?
— Все перекрыто, — и водитель начал перечислять, загибая пальцы. — Ханнер 23 повредил Brooklyn Gas, закрыто до четверга. На проспект запрещен въезд транспорта до одиннадцати часов вечера, благотворительная вечеринка. Джей закрыт на реконструкцию до апреля. На Уилере проходит митинг чартерных школ.
— За или против?
— Кого это волнует? Есть еще Хедлон, они…
— Ладно, всего минуту, — прервал Биг. — Дай-ка посмотрю, что там происходит.
И он вышел из авто. Водитель посмотрел ему вслед как человек, который прибыл в Нью-Йорк из отдаленных районов Азии и пробыл здесь достаточное количество времени, чтобы понять — никто никому не помогает просто так, по доброте душевной. Не обращая внимания на зевак, Биг шел вперед, разрезая публику буквой V, словно шар для боулинга через лемминг, пока не достиг того, чем были так сильно заинтересованы люди вокруг.
Первое, что он заметил — синяя линия полицейских ограждений. Подойдя поближе, Биг увидел свободный полукруг на дорожке, где стоял какой-то сумасшедший с ножом, которому на вид было лет сорок. На нем была пижама с бело-синими полосками, жалкий коричнево-малиновый халат. Обувь отсутствовала. Волосы были взъерошены словно ковер после вечеринки, лицо покрывала щетина, а в глазах виднелись «золотые рыбки». Мужчина оперся спиной на кирпичную спину Neighborhood Clinic или как там ее называли, и размахивал громадным тесаком для мяса по сторонам, сдерживая таким образом натиск полдюжины полицейских в униформе. Копы припали к земле, образовав своеобразный полумесяц вокруг психа, и что-то говорили ему, жестикулировали, уговаривали и показывали куда-то. Ни у кого из них не было пистолета в руках.
Биг знал, по какой схеме они работают, и как все будет происходить далее. Все просто на самом деле. Копы встречают душевнобольного, как вон тот на дороге — что случилось сейчас, и будет происходить в Нью-Йорке постоянно, и, что немаловажно, большинство из них были ненормальными еще до того, как попали сюда — затем они быстро и с удовольствием пристрелят его. В рапорте напишут, что нож или молоток или почтовый метр в руках преступника составлял серьезную угрозу для жизни офицера и так далее. Однако с течением времени количество таких дел накапливается и копы решают, что пора бы снизить такие интересные показатели. Итак, когда им снова оказывает сопротивление какой-нибудь псих, то они не спешат спустить курок, как сейчас. Вместо этого они упрашивают человека сдаться, что никогда не приносит ожидаемого результата, но помогает сдержать агрессию психа до прибытия EMT с их сетью. Они еще не приехали, и кто знает, когда это произойдет.
Биг протиснулся бочком до конца заградительных барьеров, где виднелся вход и сделал шаг внутрь. Множество полицейских потянулось к нему, чтобы остановить его, но он ответил им лишь «Да, да», пожал плечами и направился прямиком к психу.
Полумесяц из копов уставился на Бига, не зная, чего от того можно ожидать. Мужчина проигнорировал их и продолжил свое шествие к ненормальному. Когда до психа и его ножика оставалось расстояние вытянутой руки, он остановился, вытянул левую руку и произнес:
— Дай сюда нож, профан.
Ну вот, последние сомнения рассеялись: псих оказался настоящим психом, потому что вместо того, чтобы сразу же прокричать «йес, Сэр» и сдать столовые приборы, отреагировать как нормальный, здоровый человек, он продолжил вести себя как душевнобольной. Он рвался вперед и широко размахивал тесаком по сторонам и планировал разрубить Бига пополам в районе талии. Биг резко втянул свой живот и нагнулся. Он выбросил вперед левую руку, так ловко сработал ею, что смог почти нежно сомкнуть пальцы вокруг несущейся на него руки с топором. Рука и тесак замерли, как будто угодили в стеклянную дверь. Рука и тело маньяка с трудом, но давили на него, отталкивая назад. Биг проделал четверть оборота вправо, словно партнер во время очень официального танца. Его левая рука сделала резкий рывок вверх и вниз. От треска запястья психа передернуло каждого полицейского поблизости и их начало мутить.
Тесак с грохотом упал на землю, а рядом с ним опустился и псих.
Отвернувшись от своей добродетельности, Биг кивнул собравшимся копом и прежде, чем уйти посоветовал тем:
— Следующий раз, делайте из него бифштекс.
Стэн был образцовым и законопослушным водителем. Причина была проста — он всегда сидел за рулем машин, которые принадлежали кому-то другому. Именно поэтому он подчинялся абсолютно всем правилам дорожного движения. И если бы так уж случилось, и у него появились водительские права, то они были бы кристально чистыми. Неудивительно, что он был крайне удивлен и раздосадован, когда местный коп на мотоцикле, который ехал впереди него на Лонг-Айленд вдруг ни с того ни с сего принял правее к обочине, остановился, выскочил из седла и махнул Стэну.