Пройдя таможню, Баронин вышел в просторный холл, залитый солнечным светом, и сразу же увидел улыбающегося Красавина, уже успевшего покрыться желтым азиатским загаром.
— Рад тебя видеть, Саня! — слегка обнял он Баронина. — Как долетел?
— Хорошо, Игорек! — рассмеялся Баронин, даже позабыв на радостях, скольких нервов стоила ему одна только посадка в самолет. Израильский паспорт никак не вязался с его далеко не семитскими чертами лица, и на Навруцкого он явно не тянул…
— А почему в Пхукет, Саня? — спросил Красавин, когда они, перейдя вокзальную площадь, уселись в маленьком кафе на открытом воздухе рядом с небольшой красивой пагодой, из которой доносился мягкий звон колоколов.
— В Бангкок не было билетов, — улыбнулся продолжавший наслаждаться покоем Баронин. — К тому же «Айрин» предоставляет прямые рейсы, а на «Аэрофлоте» лететь у меня не было желания!
— Ясно! — кивнул Красавин. — Обмоем приезд-то? — улыбнулся он.
— И еще как! — рассмеялся Баронин, которому и на самом деле очень хотелось выпить.
Но уже в следующее мгновение улыбка слетела с его лица.
Всего в трех метрах от него работники кафе растягивали в длину здоровенную кобру, причем настолько умело, что та даже не сопротивлялась. А растянув, перешли ко второму, еще более поразившему Баронина действию. Один из парней вытащил из-за черного пояса, резко выделявшегося на его белом фартуке, кривой нож и одним рассчитанным движением вспорол змее живот.
— Что он делает? — недоуменно посмотрел на Красавина Баронин.
— Все нормально, Саня! — улыбнулся тот, уже привыкший к этому неоднократно виденному им в Таиланде зрелищу.
Тем временем парень, разрезавший кобре живот, вытащил из него какую-то крупную артерию и неуловимым движением вскрыл ее. И в ту же секунду невесть откуда появившийся третий таец подставил под льющуюся кровь стаканы, наполовину заполненные какой-то красноватой жидкостью.
Баронин и глазом не успел моргнуть, как два из них оказались у них на столе вместе с двумя дымящимися тарелками с као пат гай — обжаренным рисом с курицей. Улыбнувшись, официант подмигнул Баронину хитрым черным глазом и, отойдя метра на три, замер в почтительном ожидании вместе с двумя своими товарищами.
Подозрительно взглянув на стакан с неведомым ему напитком, Баронин посмотрел на улыбавшегося Красавина.
— Не бойся, Саня! — успокоил его тот. — Здесь, — кивнул он на стаканы, — коньяк! Смешанный с кровью кобры он дает поразительный эффект! Так что пей смело! — поднял он свой стакан. — С приездом!
Видя нерешительность Баронина, он, еще раз улыбнувшись, медленно и явно смакуя выпил эту странную, в глазах Баронина, смесь. И тот, ободренный его примером, проглотил гремучий коктейль. Нельзя сказать, чтобы напиток уж очень понравился ему, но внезапно его тело приобрело какую-то необыкновенную легкость, которую он всегда испытывал после занятий энергетикой. Видимо, этот и на самом деле чудодейственный напиток каким-то образом воздействовал не только на нервы, но и на меридианы.
Понимая, что Красавин ждет от него рассказа, он не стал томить его ожиданием. И рассказал обо всем случившемся с ним в России в тех пределах, в каких считал нужным. А тот, в свою очередь, познакомил Баронина с положением дел в Таиланде. Они, к явному неудовольствию последнего, мало чем отличались от российских. Здесь шла, по сути дела, та же самая война за место под тайским солнцем. Только с азиатами.
Впрочем, Красавин тут же заметил:
— Тебя это не касается, Саня! Это наши дела!
— Да нет, Игорек, — улыбнулся тот, — теперь уже и мои! И вот что я тебе скажу…
По мере того как он говорил, лицо Красавина прояснялось все больше и больше. А когда Баронин умолк, он серьезно проговорил:
— Ты велик, Саня!