Конечно, интерес к Виталику был непомерно раздут журналистами, и тем не менее личностью он был неординарной. При желании он мог очаровать практически любого, с кем имел дело. Он проворачивал такие многоходовые комбинации, что даже видавшие виды опера только качали головами. Его брала целая бригада волкодавов из спецподразделения «конторы», и тем не менее он едва не ушел, пойдя на таран догонявшей его машины. Это из-за него конвой по дороге в суд был вынужден то и дело менять маршрут, зная о готовящемся нападении. Это его кидали в шизо на хлеб и воду более пятидесяти раз, и он так ни разу и не запросил пощады! И это он стал первым среди равных, когда закончился раздел страны в начале девяностых, теперь же именно ему повесили очередные пятнадцать лет, только теперь уже американской тюрьмы, и почти три сотни тысяч штрафа…
Когда Куманькова выводили из зала, все авторитеты, как по команде, встали со своих мест, отдавая дань уважения своему теперь уже бывшему главарю, заставившему говорить о себе весь мир.
Ларс выключил магнитофон. Да, постепенно уходили последние из могикан. И ничего с этим не поделаешь. На смену им придет совсем уже другое поколение. Возможно, оно будет более смелым, более наглым и более беспринципным. Но, Ларс в этом не сомневался, оно будет работать нынче только за хорошую жратву и баб.
После фильма авторитеты не спешили расходиться, обмениваясь впечатлениями об увиденном. Ларс особого участия в обсуждении не принимал, молча курил и слушал. Он оживился, только увидев входившего в комнату Грошева с весьма озабоченным выражением на лице.
— Что случилось, Паша? — негромко спросил он приятеля, отводя его в сторону.
— Вол готовит бузу, Веня, — ответил тот. — Он вовсю работает со «своими» и недовольными мужиками…
Ларс ответил не сразу. В общем-то он ничего нового для себя не услышал. То, что новые были согнуты, но не сломлены, он понял еще тогда, в бараке. По глазам Бузины, когда вбивал в него покорность. Все так и случилось…
— Ну что же, — спокойно улыбнулся он, — этот парень только растет в моих глазах! Остается лишь пожалеть, что нашим он уже никогда не станет…
Артист понимающе кивнул. В этом Воле жило отвращение к каким бы то ни было законам вообще. Но уважения он, конечно, достоин. Не сломаться после учиненного ему разгрома был способен далеко не каждый…
— Ну что же, — проговорил Ларс, — предупреждены — значит, вооружены…
Проиграв до четырех утра в казино, Баронин весь день провалялся на широком портике бассейна в Королевском спортивном клубе. И все это время он пребывал в том блаженном состоянии духа, когда не хотелось не только о чем-нибудь думать, но даже лишний раз пошевелить рукой. Обгореть он не боялся, с середины ноября в Таиланде начинался сухой сезон и температура не поднималась выше двадцати двух градусов…
Да, двадцать лет не брал он карты в руки, но при виде трепещущего пламени свечей и зеленого поля, по которому с сухим треском летели карты, зажглось в нем ретивое… И, начав играть, он с радостью убедился, что не забыл освоенное им искусство. Игра щекотала ему нервы, напрягала интуицию и заставляла работать во всю свою мощь то знаменитое шестое чувство, которое никто до сих пор так и не смог определить. Ему по-прежнему везло в баккара. Только в эту ночь он выиграл пятнадцать тысяч долларов и изрядно пощекотал себе нервишки, раз за разом проигрывая схватки с банкометом и наверстав упущенное только в последнем с ним поединке…
Впрочем, он не только играл, но и присматривался, ведь в казино, словно на свет ночной лампы, слетались авантюристы самых высоких марок. И многие из них могли пригодиться «русской бригаде» в ее постоянных изысканиях. К тому же оно принадлежало тому самому Чамананду, с которым сейчас «русская бригада» и вела беспощадную войну за место под тайским солнцем. Поощрявший походы Баронина в казино Красавин предоставлял ему самые настоящие «представительские»: для игры и нужных знакомств…