— Пока верим! — улыбнулся Баронин. — И за пленку ты не волнуйся, она будет у нас! Я не люблю пугать, Сарит, — Баронин внимательно посмотрел ему в глаза, — но думаю, ты все понял правильно!
— Да уж куда правильнее! — воскликнул Сарит, которого только при одной мысли, что с ним мог бы сделать Чамананд, попади эта кассета к нему, бросало в холодный пот.
— Тогда все, — кивнул Баронин, — будь здоров!
Жалко улыбаясь, таец проводил гостей до самых дверей. Но как только за ними захлопнулась дверь, улыбка сбежала с его лица. Оно сразу же стало жестким и волевым. Он мало верил в обещания, и данное громилой слово совсем не успокоило его. В случае нужды его опять потянут за тот самый крючок, на который только что посадили. Он попал в дурную историю, и если Чамананда заманят в западню, ему несдобровать. Тот начнет копать так, что только земля в разные стороны полетит. А несколько комков обязательно попадут в него. И он протянул руку к телефону…
А в это время Баронин вместе с Красавиным, Беркетовым и Хмелевым уже взяли курс на Саттахип, где проживал бывший курьер. Понятно, что идея операции принадлежала Баронину, который еще в день своего прилета заявил Красавину, что война с Чаманандом вещь, конечно, хорошая и даже нужная, но было бы куда лучше вместо фейерверка на ночных улицах Бангкока посадить его на очень и очень толстый крючок. Он же вышел за время своих посещений казино на этого Сарита, и всего за пару сотен долларов его бывший приятель, измученный хронической нехваткой опиума, поведал ему всю подноготную сутенера.
Дорога пролетела быстро, и уже через два с половиной часа они входили во двор ухоженной виллы. Кроме двух слуг и какой-то старухи, на ней никого больше не было. Чамананд, уверенный в том, что никто и никогда не узнает тайну его несчастного родственника, даже не охранял того. Слуг и старуху закрыли в доме, и Красавин приступил к допросу сразу же посеревшего лицом Чатчая, беспомощно сидевшего в кресле-каталке посередине ухоженной лужайки. Переводил Красавину уже довольно сносно изъяснявшийся по-английски Беркетов, а Баронин решил осмотреть виллу. Да, здесь было все, что надо для жизни и отдыха. Ухоженные клумбы с цветами, посыпанные морской галькой дорожки, мраморный бассейн и даже теннисный корт, на котором неизвестно кто играл… Хорошо было бы здесь, среди тиши и покоя, провести всю оставшуюся жизнь. Понятно, с Зоей… Но… все это было не для него.
Неожиданно Баронин почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Он повернул голову влево и… остолбенел. Не него своими немигающими глазами уставился огромный удав, метров четырех в длину и толщиной с его бедро. Свернувшись в клубок, он лежал на большой каменной плите, нежась в лучах довольно жаркого сегодня солнца. И хотя Баронин уже знал, что в сельской местности таких удавов, являющихся своеобразными семейными талисманами, держат во многих домах, дабы отпугивать ядовитых змей, под этим неподвижным взглядом ему стало не по себе. Одно дело любоваться красивой змеей, глядя на нее через толстое стекло террариума, и совсем другое — оказаться с ней с глазу на глаз на свободном пространстве. Конечно, пойди питон в атаку — у Баронина хватило бы времени убежать, но приятного все равно было мало, даже от одной мысли, что по вилле совершенно беспрепятственно перемещается огромная змея, способная задушить в своих стальных объятиях быка. Но разнежившийся на солнце питон был настроен, видимо, благодушно и даже не сдвинулся с места при виде чужака. И Баронин, у которого сразу пропал интерес к дальнейшему осмотру виллы, принялся медленно, дабы не возбудить удава, отступать. Кто знает, что было у удава на уме. Ведь в некоторых магазинах их использовали в качестве сторожей, и он хорошо сделал, что не отвернулся. Пятясь спиной к вилле, он вдруг увидел метрах в пятидесяти от нее двух людей с автоматами в руках. Баронин, сразу же позабыв про удава, поспешил к уже закончившему допрос Красавину. И тот, завидев подходящего к нему приятеля, довольно улыбнулся:
— Порядок, Саня, раскололся!
— Там, — указал Баронин себе за спину, — идут по наши души! С автоматами!
Улыбка сбежала с лица Красавина. Погибать на этой роскошной вилле у него не было ни малейшего желания. Как, впрочем, и у его спутников.
— На машине не уйти, — произнес он. — Придется драться!
Баронин пожал плечами. Тоже удивил! Хотя положение их было аховым, с точки зрения ведения боевых действий вилла была расположена крайне неудачно. Задней своей стороной она упиралась в высокую гору, поросшую непроходимыми джунглями, а с трех других на нее шли хорошо вооруженные люди. И когда они ударили из автоматов, оборонявшимся пришлось несладко. Правда, из русских свинцовая пурга задела только одного — Хмелева. А вот позабытого всеми Чатчая она накрыла с головой. И с каждой очередью в его уже безжизненное тело попадало все больше и больше горячего свинца. Но и Хмелев был, по сути дела, обречен, тяжело раненный в бедро, он без сознания лежал у ограды.