Закончив аналитический обзор, Гунь перешел к изложению своей идеи. Уже в ближайшее время уважаемым братьям надлежало как можно скорее наладить «деловые» отношения с российскими криминальными структурами, которые могли бы основательно помочь «Бамбуковому союзу» в реализации сулившего баснословные прибыли проекта.
— Насколько мне известно, — подвел итог своего выступления Гунь, — у многих из вас отношения с русскими складываются далеко не самым лучшим образом… Но тем не менее я призываю вас, братья, проявить благоразумие и помнить о том, что любые войны обязательно рано или поздно кончаются миром…
Слушая Гуня, Чамананд грустно усмехнулся. Не лучшим образом… Да это было бы полбеды! Ведь почти треть его людей уже была перебита свалившимися на его голову исчадиями ада из «русской бригады»! И, несмотря на всю его легендарную жестокость, на колени российских «крестных братьев» ему так и не удалось поставить. А ведь он как раз собирался просить у членов Совета помощи в его кровопролитной войне…
— Конечно, — продолжал Гунь, — мы должны иметь дело не с первым попавшимся нам под руку человеком, а с сильными лидерами нашего уровня… И помимо стали, у нас будет о чем поговорить с ними… Так что, — развел он руками, — вкладывайте мечи в ножны и садитесь за круглый стол…
Официальная часть была закончена, и высокие гости, погуляв по святым местам, на нескольких роскошных «кадиллаках» отправились в Бангкок, в знаменитый на всю Азию ресторан господина Чжэна. Всего раз в месяц Чжэн устраивал банкет, на котором подавались блюда, приготовленные по древним китайским рецептам времен императрицы Тай Хао. На банкет приглашалось всего четырнадцать персон, и билет на него стоил две с половиной тысячи долларов. Ничего удивительного в такой цене не было. Мясо для блюд выписывалось из Австралии, плавники акул из Гонконга, а отборные бамбуковые побеги — из Японии. Стол сервировался приборами из чистого серебра и слоновой кости, а меню на этом пиршестве, продолжавшемся целых три дня, состояло из… ста восьми блюд. И надо отдать высокопоставленным гостям господина Чжэна должное: они выдержали все три дня! А проводивший их Чамананд срочно принялся наводить с «русской бригадой» полусожженные мосты…
Глава 8
Уже начинало темнеть, когда в ухоженный подъезд одного из престижных «сталинских» домов на Кутузовском проспекте вошел моложавый мужчина лет пятидесяти, в черной шляпе, уместно оттенявшей холеную кожу его словно выбитого из бронзы лица. Поднявшись на лифте на шестой этаж, он позвонил в массивную дубовую дверь. И та сразу же открылась, словно хозяин квартиры только и ждал этого момента.
Хозяин, полноватый мужчина лет шестидесяти, радушно поприветствовав гостя, провел его в гостиную.
— Ты посиди, — улыбнулся он, — мне надо еще кое-что доделать!
Гость понимающе развел руками. В просторной гостиной, обставленной легкой и красивой мебелью, царил полумрак, из которого мягко лилась мелодия Сороковой симфонии Моцарта в обработке Поля Мориа. Возможно, божественный Моцарт был единственной слабостью хозяина этой квартиры, отнюдь не чуждого музыке. Насколько было известно гостю, он и сам в далекой молодости играл на скрипке в одном оркестре на Западе. Правда, играл он не только из-за великой любви к композитору, но и по заданию советской разведки. И иногда генерал-лейтенант Борис Юльевич Юргин, возглавлявший ныне крупное управление одной из российских спецслужб, любил в тесном кругу вспоминать то веселое и, увы, невозвратное время…
Борис Юльевич появился в комнате минут через пять с большим серебряным подносом в руках. Поставив поднос на стол, он повернулся к гостю:
— Садись, закусим! Ну что, — поднял он свой, — со свиданьицем!
— Рад вас видеть, Борис Юльевич! — чокнулся с ним гость.
И это отнюдь не было дежурной фразой. Каждая встреча с этим человеком была для гостя всегда маленьким праздником, чего он никогда не скрывал.