Раздернув шторы, Дегтярь вышел на балкон, постоял на нем, цепко держась за перила и самому себе оттого напоминая капитана пиратского корабля на ходовом мостике. Его лицо было стопроцентным эквивалентом скуки. Тот, кто взглянул бы на него сейчас, никогда не подумал бы, что именно в этот момент глаза сыщика лихорадочно ищут в окнах домов напротив, в стеклах припаркованных машин, в ветвях деревьев хоть что-то подозрительное.
- Ну ладно, - сдался Дегтярь и вернулся в зал.
Каракурт вновь встал. До этого он сидел и смотрел в черный экран телевизора на свое изображение. Получилось похоже, как будто это именно его показывают по первому каналу, хотя его еще ни разу в жизни не показывали по телевизору. Даже когда он стал чемпионом страны по каратэ-до.
- Значит, так, - обернулся к окну Дегтярь. - Шторы до вечера не задергивай. Запомнил?
- Да, - чуть не сказал "Ага" Каракурт.
- Начнет темнеть - зажжешь свет. Запомнил?
- Ну а как же иначе!.. Когда темно, свет - первое дело...
- Телевизор можешь смотреть, но без звука. Ты немые фильмы когда-нибудь видел?
- А как же! Чарли Чаплин... Бастер Китон...
- Значит, не впервой... На телефонные звонки не отвечай.
- Вообще?
- Я что, не ясно сказал?! - показал острые белые зубы сыщик.
- Ну все, врубился... Зазвонит - не подхожу...
- Около полуночи выключишь свет. Но спать нельзя.
- А если...
- Никаких если! Нельзя - и точка!.. Ночью квартиру прийдут грабить. Ты должен ему...
- Вы же сказали - "прийдут"... Так он один будет или...
- Один. Не перебивай! Прийдет один. Скорее всего, он вскроет дверь. Твоя задача состоит в том, чтобы задержать его... А если... Если окажет сопротивление, можешь его убить...
Бледное лицо Каракурта стало малиновым. Еще ни разу сыщик не видел, чтобы в наркомане с подобным стажем сохранилось столько крови.
- Чего ты испугался?.. На тебе уже есть один труп. Или напомнить органам, чтоб взялись за пересмотр дела?
- Не... не надо, - еле слышно ответил Каракурт.
- Ну и молодец! А теперь держи орудие самозащиты...
Из холщовой сумки Дегтярь выудил пластиковую рукоятку ножа, нажатием кнопки выщелкнул лезвие, внимательно изучил мелкие острые зубчики с одной стороны заточки и протянул финку Каракурту.
- Можешь лезвие назад не загонять. Так стремнее...
- Я... ясно...
- Задачу еще раз повторить?
- Да чего уж тут!.. А это... обязательно его нужно того...насмерть?
- Сам увидишь. Скорее всего, будет как у гладиаторов. Либо ты его, либо он тебя.
Каракурт ничего больше не спрашивал. Ему очень хотелось пырнуть ножом сыщика и убежать из его странной квартиры с выбитым на кухне окном. И если бы Дегтярь остался еще на пару минут, он бы точно его пырнул, но хозяин квартиры как-то резко, будто солдат на плацу, развернулся кругом и бросился к двери.
В тот момент, когда сыщик сравнивал Каракурта с гладиатором, перед глазами возникла Лялечка с наушниками, так странно, так необычно надетыми наушниками, делавшими ее в чем-то похожей на
хоккеиста. У тех тоже что-то висит у подбородка. И тут же, будто под вспышку фотокамеры, высветилась улица с длинным рядом припаркованных машин, высветилась Лялечка, уже без наушников и почему-то очень недовольная, ее холеная ручка, открывающая дверцу "вольво", и высветилось еще то новое, что он не заметил в дреме на кухне во время просмотра. Это новое было столь важно, что сыщик ощутил какое-то детское нетерпение. Он должен был как можно быстрее вновь увидеть съемку прыщавого видеостукача. Если вспышечное озарение не обмануло его, то все менялось. И менялось очень круто. Он подбежал к двери и, совершенно забыв, что он ее хотел понюхать, в запале крикнул:
- К окнам не подходи! Я уйду через крышу!
Глава пятьдесят девятая
А ПОУТРУ ОНИ ПРОСНУЛИСЬ...
Они проснулись одновременно. Все трое.
Солнце затопило своей липкой желтой жидкостью полкомнаты, и Жора Прокудин почти безошибочно определил: час дня. Титановый "Citizen", лежащий возле уха на посеревшей наволочке, уточнил: двенадцать минут второго.
- Может, это был сон? - первой подала голос Жанетка.
Голова Топора с припухшей нижней губой лежала у нее на плече, а сам Топор выглядел большим злым ребенком, забравшимся в постель к маме. Казалось, что если бы она его пожалела, он бы перестал быть злым. Но у Жанетки не хватило на это сил.
Заснули они тоже одновременно. Правда, не сразу, как ввалились в квартиру Жоры Прокудина. А после почти часового молчания и распитой бутылки отечественной "Смирновской".
- Так сон или не сон? - еще раз поинтересовалась она.
- Вот это обули так обули, - в точности повторил свою последнюю фразу в лесу Топор.
Голова Жоры Прокудина поневоле приподнялась. До боли в шее он напряг мышцы, чтобы рассмотреть лицо друга, словно оно должно было оказаться каким-то необычным. Топор впервые в жизни запомнил фразу с первого раза. А может, и не с первого? Жора не помнил уже очень многого из прошедшей ночи и еще меньше - из утра. Только вспышки, вспышки, вспышки. А в промоинах между ними - лицо курчавого очкарика за зеленых бумажках.
- Вот это обули так обу...
- Толян, не ной! - отвернулся Прокудин к стене. Мебели в его квартире было еще меньше, чем у Жанетки. Топор по сравнению с ними выглядел миллионером. Он не стал жадничать и снял квартиру с мебелью. Но Босс приказал, как любил говорить Топор, вполне однозначно: всем - на квартиру к Жоре Прокудину. И они выполнили приказ, предварительно припарковав фургон с Бенедиктиновым к моргу Введенского кладбища.
По приказам вообще легко жить. Можно лишь изредка огрызаться, делать вид, что тебе не нравится подчинение. Но на самом деле подчиняться все-таки легче, чем командовать. Просто те, кто стал по жизни командирами, забыли об этом.
- Чего у тебя на кухне полы такие липкие? - спросила Жанетка только ради того, чтобы спросить.
А точнее - не вспоминать о ночи.
- Чего?.. А-а, это у меня чего-то с пивом было... Банка, что ли, взорвалась...
- А такое бывает? - удивился Топор.
- А почему бы и нет! Защитил банку Жора Прокудин.
- Надо же! Пиво - и такое липкое! - возмутилась Жанетка. - Хуже, чем фанта или там пепси...
- Оно и должно быть липким, - пояснил Жора. - Его раньше знаешь как на качество проверяли? На любом пивовареном заводе в Европе был мужик, вся работа которого состояла в том, что он периодически одевал кожаные штаны и садился на скамью. А на скамью разливали свежее пиво. Если после нескольких минут сидячки штаны намертво прилипали, значит, пиво классное. Можно в продажу пускать.
- Врешь ты все, - тихо не согласилась Жанетка.
- Я - вру? - привстал он на локте. - Да на этом месте мне провалиться, если я вру! Разве я когда треплюсь?!
- А с "бабками"?
- Какими "бабками"?
- Какими - какими, - перекривила она его. - А два арбуза кто придумал?
Призрак страшной ночи опять вернулся. Как ни гнали, как ни пытались его забыть дурацкой болтовней о пиве, а все равно вернулся. Сел рядом с ними и обрадованно вздохнул. Или это Жора Прокудин вздохнул?
Тоска. Дикая тоска. Два миллиарда долларов превратились в бесполезные мавродики. Хрустальные замки рассыпались, а на их месте осталась чужая необустроенная планета. Весь мир - театр. Почему же им достались самые плохие роли? У них же была заявка на роли миллиардеров. Про других Жора не мог точно сказать, а от него заявка имелась.
- Надо было деда того... Проговорится, - прохрипел Топор в пахучую подмышку Жанетки. - Точно - застучит...
- Я с ним воспитательную работу провел, - огрызнулся Прокудин. - А потом это... Босс сказал, скоро вылетаем. После нас - хоть потоп...
- А если Босс про наш налет узнает?