Решетка, разделившая их, — не самый лучший символ для дальнейшей жизни. Но что делать? Сам виноват. Не дерись с сильными мира сего. Даже с переодетыми под народ. Им ведь и стрелять в общественных местах разрешается. А тебе — и ногу выше пояса там же задирать нельзя.
Плыл пакет по речке
Сенокос в районе речки Солзы начался с неожиданной находки. На взгорке, недалеко от воды, на правом берегу лежал сверток — длинный, объемный, завернутый в брезент. То ли бросил кто, маленько до воды не докинув, то ли весенним половодьем на берег выкинуло. Скорее последнее. А поскольку такие здоровые свертки просто так по лесам не валяются и по речке не плавают, люди заподозрили неладное. При ближайшем рассмотрении так и оказалось: хоть много брезента сверху наверчено, а очертания человеческого тела все равно проступают. И запашок имеется. Труп, значит.
У моря утопленников нередко находят. Только вот такие упакованные не часто встречаются. Ясно: дело тайным убийством пахнет. Но с покоса страшную находку все равно надо убирать. Зарочили мужики веревку за охватывающую сверток проволоку и при помощи катера сплавили труп ниже по течению, к мосту. Там выволокли на берег. Теперь дело милиции разбираться: кто там, откуда, как сюда попал.
В морге криминальный труп, свободно плававший по речке, осматривали дотошно, последовательно разоблачая его и фотографируя. Видно было, что покойник — молодой мужчина довольно высокого роста — не свежий: лицо, уши деформировались от долгого нахождения в закрутке, волосы вылезали от прикосновения, мозг при трепанации вытек серовато-зеленой кашицей… На груди, животе трупа патологоанатом насчитал шесть ножевых ранений. Кто-то неплохо над парнем поработал месяца три-четыре назад… Надо было проводить опознание.
По приметам (высокий рост) среди числившихся в розыске быстро выявили родственников. По наколке на руке, внешнему сходству труп уже через два дня был опознан. Когда-то он был Иваном Копытовым, двадцати пяти лет, без особого рода занятий, борзявкой то есть. В апреле месяце его увели, вызвав из дома, незнакомцы (с ними была собака), и больше он не появился.
Следственная группа сняла допросы с родственников, кое-кого из друзей Ивана. Сергей Родин показал, что Иван любил поиграть в карты, что за год до гибели сделал крупный долг — сто миллионов, проиграв по пьянке какому-то мужику, который два раза ходил на зону. Иван рассказывал, что отдал мужику три миллиона, и надеялся, что отвязался от него, но тот еще дважды приходил к нему требовать деньги. Однажды Сергей видел, как к Ивану подходил кто-то на улице, они разговаривали. Потом он спросил у Ивана, кто это. Тот ответил: «Страшный человек, лучше тебе его не знать».
Картежников, дважды ходивших на зону, было не так уж много. Вскоре сестра убитого по фотографиям, предъявленным ей, опознала одного из них — Виктора Телицына. Через месяц его отследили и взяли прямо в автобусе вместе с молодым, крупным двадцатипятилетним парнем Жориком Петуховым.
Побои, примененные к Телицыну в качестве средства дознания, ни к чему не привели. Да, это он заходил к Копытову; да, это у него была собака — он ее выгуливал, а по дороге зашел к товарищу. Да, требовал у него вернуть долг, но небольшой — за партию консервов, которую он заказывал Копытову, но не получил от него ни консервов, ни денег. Да, они играли когда-то с Копытовым в карты, и он проиграл около пятидесяти миллионов, но ведь это — «деньги из воздуха», и он не мог требовать с Копытова этих денег, а долг простил ему. Да, в тот вечер они вызвали Копытова из дома, и он пошел с ними — но только до телефона-автомата: Копытов хотел позвонить кому-то, перезанять денег. У автомата они и расстались, так как Копытову дали отлуп. Больше они не встречались.
Молодого, неопытного Жорика Петухова следователям удалось взять на испуг. Попросили рассказать, что помнит о весне 1996 года. Располагая только фактами об убитом, о картежном долге и предположениями, они дали понять Петухову, что им известно все. Облегчая свою судьбу признанием, Жорик начал колоться.
О событиях того страшного для семьи Копытовых дня следствие частично знало со слов родных Ивана.
Вечером — было уже темно — Ивана вызвала из квартиры девушка. Незнакомая. Выйдя на площадку, Иван увидел поднимавшегося по лестнице Телицына. Разговор произошел бурный. Телицын требовал пойти с ним. Ниже этажом ожидали еще двое, среди них и Жорик Петухов. Они схватились с Телицыным, но Ивану удалось вырваться и вернуться в квартиру. Телицын не дал закрыть дверь и вошел за ним. Копытов растерялся: чуял недоброе. Трусливо спросил: «Можно, мама со мной пойдет?» Телицын поднял его на смех: «Детский сад! Будь мужиком! Мы ненадолго, поговорить надо», — успокоил он мать Ивана, вышедшую на шум. Но глаза Ивана умоляли мать о помощи… Она видела, что сын боится до ужаса, но он так ничего и не сказал. А она не догадалась остановить. Телицын потащил его из квартиры… Иван повиновался. Из подъезда — он еще пытался упираться — его вытолкнули. Сестра, выглянув в форточку, видела, как его повели в сторону поселка. Она окликнула брата — он не услышал. Никто не обернулся. Больше она брата не видела.