– Молчит? – спросил Лев Иванович и кивнул на закаменевшего бандита.
– Молчит, мечтает, – ответил Стас. – Соскучился по тюремным нарам, хочет быстрее вернуться туда за нарушение условий условно-досрочного освобождения.
Гуров взглянул прямо в темные глаза бандита и проговорил:
– Ты ведь понимаешь, какой сейчас расклад. Если хочешь обратно уехать, на зону вернуться, то молчи. Сколько-то у тебя осталось, мы сверху еще навешаем тебе за вымогательство. До конца жизни хватит. Или освободишься уже стариком, станешь здесь, в чайхане объедки подбирать, а пацан этот будет тебя пинками гонять. С зоны здоровым быком никто не выходит. Улик достаточно, под ногами у нас поляна из вещдоков. Но если ты начнешь сотрудничать с нами, мы тебя отпустим.
Стас едва ли не взвился от такого предложения, но не показал вида. Значит, есть у напарника информация, позволяющая ему играть с Бубном в такие поддавки.
Бандит окатил их угрюмым взглядом и заявил:
– А ты меня на понт не бери, я таких деловых, как вы, немало перевидал. Сдавать никого не буду, не по понятиям это. Поговорить могу.
Гуров выдохнул.
«Плохой мир лучше доброй ссоры, – решил он. – Засадить Бубна мы сейчас не сможем, значит, придется нам хитростью, по миллиметру вытаскивать из него сведения».
– Ты был знаком с Хворостовой Инессой Александровной? – спросил Лев Иванович.
Бубнов подтвердил этот факт:
– Был знаком. Жена моя гражданская. Была.
– При каких обстоятельствах умерла, знаешь?
– Задушил ее какой-то отморозок, золото снял и растаял в ночном тумане. – В раскатистом басе появились хриплые нотки злости.
– Рядом с мертвой женщиной была обнаружена игральная карта, бубновая дама. Карты этой же масти находились рядом с каждым телом твоих ребят. Хворостова тоже была частью банды?
– Для тебя, может, это и банда, а для меня друзья и любимая жена.
– Ее убили твои конкуренты из мести?
Бубнов завозился на стуле, попросил снять наручники и дать попить.
Гуров отвлекся на секунду и написал СМС жене: «Пришли фото Дарьи Хворостовой. Срочно».
Тем временем бандит размял затекшие запястья и сделал глоток из чашки с зеленым чаем, которую принес тут же услужливый мангальщик, позванный Стасом.
– Меня в третью ходку короновали. По воровским законам не положено семью иметь. Но Инесска такая баба была, что ради нее хоть на смерть. Я ее склеил в ресторане одном на праздник, а потом как в омут попал. Мне никто больше не нужен был. Она забеременела, девчонку родила, хоть и знала, что нельзя мне жениться и ребенка я не признаю. Девять лет мы крутили. Не при делах она, просто в любовницах у меня ходила. Когда наших мочить начали и карты подкидывать, Инесска заартачилась, заявила, чтобы я вместе с ней в бега двинул. Но я не сопляк, законы знаю. Никуда не денешься, не убежишь. Везде найдут и накажут. Вот и порешили ее отморозки, которые под Турком ходили. Кто убил ее, я знаю. Он давно уже на том свете чалится.
– Ты знал, что Инесса на момент гибели опять была беременна?
Бубен тряхнул головой, но на вопрос не ответил. Глаза у него налились черной ненавистью, а скулы отчетливо выступили на лице.
Лев Иванович показал бандиту фотографию, развернутую на весь экран мобильника.
– Узнаешь? Это твоя дочь.
Бубнов вздрогнул всем огромным телом, прямо как лошадь под ударом хлыста.
– Она нашла дневник матери, ищет теперь сокровища, которые та припрятала. Соображаешь, о чем речь?
– Да, общак у Инесски хранился. Когда ее порешили, я всю квартиру перерыл, ничего не нашел. Меня повязали через неделю, так что не знаю, что там девка ищет.
– Что в общаке? Ювелирка? Сколько предметов, помнишь? – Стас надеялся услышать перечисление драгоценностей, украденных у стариков.
Но бандит почуял, что опасность миновала, ухмыльнулся и заявил:
– Столько лет прошло. Мне и память отшибло. Не помню, чего там хранилось. Инесску жалко, баба шикарная была.
Крячко был в гневе из-за неудачи. Преступника они поймали, но за решетку отправить опять не смогут. Перепуганные свидетели ни в какую не пойдут против бандита. А тот уже светит наглой улыбочкой из-за их бессилия, считает, что может и дальше безнаказанно прессовать работников рынка, грабить и убивать слабых стариков.
– А дочку твою не жалко тебе? Девчонка по сиротским домам болталась все детство, всю семью из-за тебя потеряла. Сирота при живом отце! – со злостью выпалил Стас.
Огромная туша взметнулась со стула, но Гуров одним движением вывернул бандиту руку и усадил его обратно.