«Это же Лалинэ приготовила продукты для меня», — обрадованный проявленным к нему вниманием жены, подумал Влас.
Ужинать ему совершенно не хотелось, но банку холодного молока он выпил с удовольствием. Пил его не спеша, маленькими глотками, боясь простудить горло. Он не имел права ни болеть, ни лечиться…
Походил по комнате, размышляя, включать в ней свет или нет. Решил все же не включать. Разобрал постель, которая пахла свежестью, сунул под подушку неизменный свой пистолет и лег.
Тряска в автомобилях по плохим дорогам, нервное напряжение последних дней сильно измотали его, а поэтому понадобилось не больше минуты, чтобы он уснул.
После привлечения к уголовной ответственности большинства членов банды Власа Лалинэ пришлось поволноваться, попереживать и побороться за свою судьбу, чтобы Муртаз, Асланбек и доставленный к ним позже Эрболат не утянули ее в омут совершенных ими преступлений и не сделали ее своей соучастницей. Но возобладавшие в них рыцарские порывы, а скорее влияние сокамерников- авторитетов заставили их изменить показания на очных ставках с Лалинэ. Бандиты заявили, что она к их преступлениям не причастна.
Следователь, расследовавший ее уголовное дело, оставил ее в покое еще и потому, что на руках у Лалинэ был грудной ребенок, к тому же она ходила беременной вторым ребенком.
Только сильные духом люди, каким был следователь Астраханов, могли взять на себя грех и пощадить слабого, поверженного противника в уверенности, что тот уже не сможет причинять людям боль.
Астраханов поставил на Лалинэ крест, оставил ее в покое три месяца назад и только с арестом Эрболата побеспокоил снова, чтобы и с ним сделать ей очную ставку. После чего окончательно потерял к ней интерес как к возможному соучастнику преступлений.
Если бы Астраханов захотел, то, возможно, ему удалось бы доказать вину Лалинэ в известных нам преступлениях. Но он предпочел дело в отношении нее прекратить по тем мотивам, что на нее недостаточно доказательств, говорящих, что она соучастница бандитских нападений.
Ему ее было жалко как запутавшуюся по глупости женщину, взявшуюся не за свое дело. В будущем с двумя детьми на руках ей будет не до прошлых «шалостей».
Все же Астраханов, расставаясь в последний раз с Лалинэ, сделал ей жесткое внушение, что ей с ним больше по-плохому лучше не встречаться, иначе тогда ему придется вспомнить ее прошлые прегрешения.
С другой стороны, Лалинэ и сама понимала: то, что ей сошло в первый раз, во второй раз уже не сойдет.
Помня просьбу мужа, она наняла строителей, которые в домике Назират сделали капитальный ремонт. Любопытным соседям они с тетушкой Назират говорили, что, отремонтировав его, думают потом продать.
Лалинэ купила и завезла в домик холодильник, в который положила разные продукты питания. По мере их хранения одни из них брала домой, чтобы использовать, а на их место клала более свежие.
Лалинэ приходила в домик тетушки Назират не только по четвергам, как ее просил Влас, но тогда, когда ей снился муж и они с тетушкой истолковывали сон так, что, наверное, Влас прибыл в аул и дожидается жену в доме Назират. Чтобы проверить сон, она стремглав летела в дом тетушки. И убеждалась, что сон обманул ее.
Вот и прошедшей ночью Лалинэ приснилось, что возвратившегося к ней мужа ее многочисленная родня бьет палками по телу. Муж, весь в крови, никак не может пробиться к ней через родственников. Она хочет его выручить и спасти, бьет родню кулаками по спинам, но удары слабые, и родня на них совершенно не реагирует. Сколько бы ей еще пришлось мучиться во сне, неизвестно, но из-за нервного перенапряжения она проснулась, с облегчением поняв, что весь недавний кошмар был всего лишь сном.
После такого сна Лалинэ не смогла сразу уснуть. Она пошла в комнату тетушки Назират и рассказала ей свой сон, попросив объяснить его смысл.
Выслушав племянницу, тетушка уложила ее в кровать рядом с собой и сказала так:
— Где-то рядом сейчас находится твой сокол. Он бьется и рвется к тебе, но его кто-то не пускает.
— А может быть, он ждет меня в вашем доме? Не пойти ли мне и не проверить сон, чтобы душа не болела?
— Сколько раз, Лалинэ, ты ходила туда проверять свои сны, и все твои проверки оказались напрасными! Я не буду возражать, если ты проверишь и этот свой сон, но не сейчас, ночью, а дождись утра, — уговаривала ее тетушка Назират. — Моя же ты горлица! Как много горя свалилось на твои хрупкие плечи! — приласкав и успокоив Лалинэ, с жалостью в голосе заметила она, погладив племянницу шершавой, всю жизнь выполнявшей мужскую работу рукой.