— Работать без надежного тыла нельзя. Я подумал и решил обратиться к тебе с предложением.
— Каким?
— Если менты меня поймают и снова посадят в известную тебе кичу, то чтобы ты меня вновь оттуда вызволил в обязательном порядке.
— Это будет стоить очень больших бабок.
— Сколько?
— Чем больше, тем лучше.
— Шестьсот кусков в баксах хватит? — ошеломил Влас Савелия своей щедростью.
— Условия толковые. Я их принимаю. Капуста у тебя в тачке?
— Такую сумму в тачке постоянно с собой возить рискованно. Я ее храню в надежном месте. Когда захочешь, я баксы передам тебе. Договора никакого, разумеется, заключать не будем, мне придется только надеяться на твое слово.
— Я не какой-нибудь козел или крыса, моему слово можешь верить, — забыв о недавней своей обиде на Власа, заверил его Савелий, думая лишь о том, чтобы как можно скорее выдурить огромную сумму денег у Власа. Когда же Влас попадет в колонию, то удастся ему его выручить оттуда или нет, для него этот момент был несущественным.
— Я тебе верю, а поэтому только к тебе явился с таким предложением, — пояснил Савелию Влас.
— Баксы, что ты мне хочешь дать, чистые?
— Я их получил от Арканова. Они никаким порошком не пересыпаны. Я из них уже четыре стольника потратил, и у меня с ними никогда, нигде не было проблем. Только покажешь скупщикам, так боишься, что руку оторвут вместе с деньгами.
— Когда сможешь мне их передать?
— Мне все равно, когда тебе удобнее.
— Сегодня вечером в одиннадцать часов привези мне их к запасному выходу из городского кладбища. Знаешь, где он находится?
— Знаю.
— Будь там один, — поставил условие Савелий.
— Я же приеду туда на такси.
Пальцами правой руки почесав затылок, Савелий решился:
— Пускай с тобой будет таксист. Но чтобы больше с вами никого не было. Усек?
— Понятно!
— Таксист твой человек?
— Мой, но он работает на меня вслепую.
— Почему он так на тебя работает?
— Потому что я ему плачу хорошие бабки. Ему мои проблемы до лампочки.
— Так тоже можно работать. И даже лучше, чем когда другие знают о твоих делах больше, чем тебе хотелось бы.
— Значит, сегодня встречаемся в одиннадцать часов вечера на кладбище, — напомнил Влас Савелию в завершение разговора.
— У запасного выхода, — счел нужным дополнить его Савелий.
— Я посоветовал бы тебе, Савелий, липших быков на кладбище не брать. Не хочу, чтобы о моих бабках знали слишком многие. Лишние глаза и уши ни тебе, ни мне не нужны.
— Яйца курицу не учат, — отмахнулся от совета Савелий.
Влас так и не понял, то ли прислушается Савелий к его мнению, то ли нет.
А Савелий, провожая взглядом машину с отъезжающим от нефтебазы Власом, подумал: «Не мешало бы за его тачкой установить наблюдение. Но он мужик осторожный и ушлый, может обнаружить хвост. Примет его за ментовский и, испугавшись, так даст деру из города, что забудет мне свои деньги передать… Чего мне, собственно, за ним следить, если я его знаю как облупленного? Знаю, что он за фрукт, что все равно вечером привезет мне бабки в известное место. Мне его даже насиловать не пришлось, чтобы он отстегнул бабки на откуп, сам Влас пожелал всю свою капусту отдать мне. Конечно, он и обязательство взял с меня нешуточное…»
Тем временем Влас, отъехав от нефтебазы Савелия несколько кварталов, вместе с оперативниками стали изучать следующий за ними транспорт. Поколесив изрядно по городу, они пришли к выводу, что Савелий за ними слежки не установил. Только тогда они припарковали машину на стоянке и смогли в спокойной обстановке поговорить. Влас подробно пересказал оперативникам суть состоявшейся беседы с Савелием. Правда, она в его интерпретации получила другой смысл.
— Мою встречу с Савелием вы видели. По ней легко можно понять, что мы с ним старые знакомые. В людном месте на глазах многих людей он не пожелал со мной говорить. По этой причине предложил заехать на территорию базы. Я был вынужден принять его приглашение.
— Мы же тебе говорили, чтобы в согласованные с нами действия ты не вносил своей самодеятельности. Прежде всего, ты не должен был выпадать из поля нашего зрения. Между прочим, мы отвечаем за твою безопасность перед Шаповаловым, — осуждающе напомнил ему Михаил.
— Как я мог не принять его предложение, если он его обосновал беспокойством за мою судьбу? Мол, ты находишься в розыске, а поэтому нечего лишний раз светиться.