На телефонный звонок Арканова прокурору города о том, что на него только что было организовано покушение, реакция была действенной и незамедлительной. На место происшествия в течение нескольких минут была направлена оперативная группа работников милиции, возглавляемая старшим следователем, младшим советником юстиции Майоровым Виктором Александровичем.
По своим профессиональным способностям Майоров не только не уступал следователю Кладченко, но и превосходил его, так как занимался расследованием такой категории сложных тяжких преступлений, которые не входили в компетенцию следователей милиции.
Майоров со всей скрупулезностью, старанием и вниманием зафиксировал все детали и узлы места происшествия. По его требованию эксперт-криминалист сфотографировал не только место расположения снайперской винтовки, но с этой позиции сделал обзорный снимок административного здания комбината с двумя окнами директорского кабинета, в одном из которых был виден силуэт Арканова.
Завершив осмотр места происшествия, Майоров, зная со слов Шумакова о задержании Гончара в качестве соучастника Власа, продолжил свой осмотр там, где Гончар устроил стоянку своему автомобилю. В качестве вещественных доказательств он изъял чехлы с сидений автомобиля Гончара.
Выполнив первоначальные следственные действия на месте преступления, Майоров поехал в отдел милиции, где в комнате задержанных находились его подозреваемые. Прежде чем водворить их в ИВС, если они того заслуживали, он обязан был подробно допросить их.
Первым в следственную комнату для допроса дежурный привел Власа — Зипунова Владислава Олеговича. Сообщив ему о его правах, предусмотренных УПК России, Майоров предложил ему дать показания по существу своего задержания. Влас слушал следователя сидя на табуретке, ножки которой были прибиты к полу. Застыв в неподвижной позе, уставившись глазами в пол, на очередной вопрос следователя, обращенный к нему, он ответил:
— Я от защитника отказываюсь, так как ему на моем допросе делать нечего.
— Как это понимать? Почему это защитнику тут у нас с вами делать нечего? — удивился Майоров, который нуждался в более конкретном ответе подозреваемого.
— Пользуясь своими правами, как подозреваемый, я вам никаких показаний давать не желаю.
— Честно говоря, мне такая тактика вашего поведения на предварительном следствии не нравится. Хотелось поговорить по душам, — с сожалением произнес Майоров.
— Ну если вы так настаиваете, то можете записать в протоколе, что человека, которого вместе со мной задержали менты, нужно отпустить, так как он ко мне не имеет никакого отношения.
Завершив допрос и заполнив протокол задержания, Майоров отдал его дежурному, который водворил Власа в камеру. Настала очередь Гончара — Голубенко. После выполнения обычных необходимых процедур Майоров предоставил Голубенко возможность дать показания. Гончар в отличие от Власа не стал отказываться. Он собственноручно не слишком каллиграфическим почерком написал подробные показания. Суть их сводилась к тому, что он Зипунова не знает, сегодня впервые его увидел и к преступлению, за которое того задержали, не имеет никакого отношения.
Прочитав его показания, Майоров задумался:
«Зипунов не указывает на Голубенко как на соучастника своего преступления, а наоборот, выгораживает его. У меня тоже нет никакого компрометирующего материала на него. Внаглую я, конечно, могу Голубенко задержать и поместить в камеру, но вдруг он действительно не причастен к преступлению? Тогда выйдет, что я обидел и ущемил права невиновного человека. Как быть? Отпустить его домой? А вдруг он все-таки соучастник преступления и, зная за собой вину, с моей помощью скроется от следствия и суда? У меня есть только одна возможность проверить показания Голубенко — это как можно быстрее назначить и провести экспертизу микрочастиц на изъятых из его машины чехлах. Возможно, на них будут обнаружены микрочастицы одежды Зипунова. Тогда уж Голубенко от меня не удастся улизнуть. Все верно, дорогой, но заключение эксперта надо ждать не меньше месяца. В таком случае тебе придется отпустить Голубенко домой. Что поделаешь! Лучше недогнуть палку, чем ее перегнуть», — определился старший следователь.
— А знаете, Захар Петрович, я вас не стану задерживать и водворять в ИВС, но возьму с вас на время подписку о невыезде. Вы мне можете понадобиться в любой день, — объяснил он задержанному свое намерение.
Таким решением следователя Гончар был более чем доволен, но свои эмоции он решил до поры до времени скрыть от следователя, что ему вполне удалось.