Он щелкал, а мы делали замеры и оконтуровку следа спичками. Длина 43 сантиметра. Ширина передней части (там, где пальцы) 22 сантиметра. Ширина пятки 15 сантиметров. Глубина около двух сантиметров.
Особенно впечатляющим (после пальцев) было направление следа. Тот, кто его оставил, идя от болота на взгорье, был вынужден пересечь лесную дорогу. Ну кому из людей это было нужно? К тому же (мы это знали точно) в последние дни в этом маете никто не шастал.
Мы знали, что один след сам по себе является сомнительным доказательством. Нужна цепочка из пяти следов подряд. Но то и поражало, что эта цепочка угадывалась. Только все предыдущие и последующие следы были не такими четкими. Но они и не могли быть другими. Перед дорогой — сплошной мох. После дороги — снова мох. Какая тут может быть четкость? Ребята все же замерили приблизительную ширину шага. Около 190 сантиметров. Какого же роста могло быть существо, оставившее след, если у человека длина шага 75 сантиметров соответствует росту в 180 сантиметров?!
Ну а если это существо не ходит, как принято счи» тать, а чаще всего, как рассказывал Слава Пичугид, передвигается большими прыжками?
Потом мы стали со всех сторон опровергать находку. А что, если след — простая вмятина от камня? Осмотрели все вокруг — ни одного валуна. Глеб сел на Илью Бестужева. Вместе они весили минимум 150 килограммов. След Ильи теперь впечатывался в почву… ну от силы на полсантиметра.
Если вес реликтового гоминоида (как утверждают криптозоологи) составляет около 200 килограммов, мог ли он погружать конечности в почву на глубину 2 сантиметра, даже если почва была влажной?
Мы выстроились цепочкой, прочесали окрестности и обнаружили массу вмятин от каких-то следов во мху, на болотных кочках. Теперь уже не оставалось сомнений: кто-то бродил здесь дня три назад. И не просто бродил — истоптал все вокруг.
Нужно было установить за этим болотом и прилегающим лесом наблюдение. Ко мне подошел Игорь Батурин. «Наша группа готова провести здесь ночку».
И без того мерзкая погода быстро ухудшалась. Резко холодало. Ночью в палатках было не больше восьми градусов. А каково сидеть на этом чертовом болоте?! Правда, для таких случаев у нас был припасен спирт.
Но, как выяснилось, спирт не согревает, когда человека охватывает ужас…
НОЧЬ НА БОЛОТЕ
Лена Терехова готовила бутерброды и термос с горячим чаем. Миша Глико заряжал фотоаппарат высокочувствительной пленкой. Игорь Батурин еще раз проверял рации. Испытали «звездочку» — пусковое устройство, выстреливающее, в случае беды, пузатенький патрон. Можно подать сигнал или отпугнуть зверя. Но не защититься. Игорь приладил к поясу кобуру с ракетницей.
Ребята понимали, что вступают в нешуточную игру. Тайга есть тайга. А ночь есть ночь. В памяти всплывали рассказы местных жителей. Бывало, находили мертвых лопарей (аборигенов) и геологов. Вскрытие показывало, что смерть наступила от разрыва сердца. У троих или четверых сразу, одновременно!
Ребята решили стать в двух местах. Лена с Игорем — прямо на болоте. А Миша — там, где был обнаружен след. Вдвоем сидеть в засаде еще куда ни шло, но одному…
Впрочем, если верить криптозоологам, которые утверждают, что реликтовый гоминоид за много километров чует женщину, то Лена рисковала все же больше. Рисковал и Игорь: уж он не оставил бы Лену без защиты.
Если бы что-нибудь действительно произошло, в лучшем случае мы получили бы сигнал по рации. Как помочь на расстоянии примерно шести километров?
Да Бог с ним, с риском, рассуждал я про себя. Другие не пошли бы даже в том случае, если бы у них была стопроцентная страховка от любой угрозы. Из-за одного только холода не пошли бы.
Трое ребят из Санкт-Петербурга были в этом отношении сущей находкой. Казалось, им было все нипочем: холод, голод, страхи. Именно такие люди и должны заниматься исследованием этого феномена.
Как признался один из криптозоблогов, на обратном пути домой он испытывает большое облегчение, что нечто все же не встретилось. Трое петербуржцев были другого склада. Их организм требовал испытать ужас полной мерой.
У Мопассана есть по этому поводу интересные строки.