Вот беглец из лесной зоны выдолбил в бревне выемку, улегся в нее и поплыл, прикрыв себя куском коры. Вот напялил на голову камеру от футбольного мяча, соединил шлангом с большим поленом, взял в руки груз и таким манером шел по дну реки.
Самый распространенный способ побега — подкоп. Но как скрыть входное отверстие? Однажды придумали: прикрыли яму горящим костром.
Здоровенный зэк вынес маленького зэка (в мешке) в производственную зону. Во время возвращения в жилую зону маленький встал в колонну, а здоровяк остался на ночь в зоне производственной. Оттуда и дал деру.
Порой побеги требуют не только смелости, но и незаурядных спортивных данных. Однажды беглец прыгнул в тюрьме с одной крыши на другую. Потом перепрыгнул забор и приземлился на асфальт, преодолев по воздуху больше пяти метров.
Для успеха других побегов требуются только деньги и продажность охранников. Последнее время режим-ники и оперы не знают, куда больше направлять свою бдительность. Из зэков, имеющих серьезную денежную поддержку с воли, не бегут только те, кто просто не хочет бежать. Уж и новобранцев из бывших советских солнечных республик больше не берут в войска МВД. Но и, казалось бы, более надежным ребятам-славянам тоже мало веры. Все чаще часовые… сами предлагают зэкам бежать. Отличился даже командир одного батальона охраны. Перед отъездом в родную Беларусь продал зэкам-беглецам четыре гранаты.
Решив вопрос, каким способом бежать, беглец задумывается, а куда? Где спрятаться и переждать, когда энергия ловцов пойдет на убыль? Кавказцам проще: «УйдеМ к Дудаеву». Легче и тем, кого на воле ждут сообщники, деньги и оружие. Достаточно переехать границу едва ли не любой бывшей республики бывшего Союза и можно чувствовать себя спокойно. На кого же рассчитывать остальным? Ну, конечно же, на женщин. Мать, жена, подруга — эти не оставят без помощи, не выдадут.
Отец может выдать. И это бывает. Мужчина понимает: явка с повинной может избавить от суда за побег.
Вот почему ловцы пишут родителям; «Уважаемые… Просим вас убедить сына использовать реальную возможность безнаказанно вернуться в места лишения свободы…» Разъясняют, что в противном случае грозит дополнительный срок от года до пяти лет. А если побег повторный, то от пяти до восьми лет.
Не часто такое обращение дает ожидаемый результат. Лично мне известен только один случай, когда отец привел в милицию сына-беглеца. Еще реже решение явиться с повинной самостоятельно принимает сам беглец. Один совсем еще молодой 19-летний парень скрывался целых шесть месяцев и мог скрываться дальше, но своим умом дошел, что всю жизнь не пропрячешься, рано или поздно все равно поймают, так не лучше ли пойти и сдаться. Чем раньше сядешь, тем раньше выйдешь.
«Больше суток у нас не гуляют», — скажут вам в любом управлении МВД. И это не хвастовство. Это в самом деле так. Но чего стоит скорый поиск! Беглец висит на каждом тюремщике (в особенности на тех, кто его содержал под стражей), как неоплаченный карточный долг. Начальство готово все звездочки поснимать, в порошок стереть. Упустили! Марку потеряли! Устали? С ног валитесь? Спать хочется? Потом будете спать, когда поймаете! Есть хочется? Хотите регулярно питаться, не упускайте зэка! Зэк должен сидеть, а не разгуливать на свободе!
Самое страшное — если побег обнаружен с опозданием. Если беглец успел выехать за пределы области. Тут уж, даже если все силы управления подняты на ноги, все равно ничего не поможет. Сеть операции «Сирена» гарантированно ловит только в границах своей области.
Теперь вся надежда на коллег. В десятки городов и поселков идут ориентировки. Но у коллег своих забот полон рот. Делать нечего. Надо ехать самим. И на месте проверять: может там оказаться беглец или не может. И если повезет, брать самим. И ад охоты идет по второму кругу: голодуха, безденежье, бессонные ночи.
Каждый побег — это большая затрата денег. Сумма многократно возрастает, если поиск растягивается на недели и месяцы. Логично было бы вместе с дополнительным сроком заставить беглеца оплачивать все расходы, понесенные государством на его поиск. Но такого закона нет. Говорят, в Кировской области на свой страх и риск какое-то время предъявляли материальный иск беглецам, и эта мера привела к заметному сокращению побегов. Но дальше эксперимента дело не пошло.
Ловцов тошнит от курева и крепкого чая. Но еще больше тошнит при мысли о судьях.
Преступник, считают тюремщики, обязан сдерживать свои порывы, и, не дергаясь, отбывать назначенный срок. Уклонение от отбытия наказания лишний раз подчеркивает, что преступник продолжает ставить себя над обществом и тем самым подтверждает свою неисправимость. А ему добавляют за побег, как правило, не более двух лет. Разве это справедливо?