Он хорошо понимал, что бунты заключенных довольно часто провоцируются персоналом, (Либо недопустимо грубым, продажным и несправедливым, либо не в меру рьяно исполняющим букву исправительного закона, всеми признаваемого нелепым, вредным и устаревшим). Первое, что сделал, приняв тюрьму, уволил нескольких надзирательниц только за то, что услышал от них непечатные выражения. Потом уволил нескольких надзирателей. Один пришел на службу в нетрезвом виде, другой пронес наркотик, еще двое, видимо, поняли, что их тюремный бизнес плохо кончится, и сами подали заявления.
Это не положено, но он установил для новичков-надзирателей двухмесячный испытательный срок. Надо убедиться, чем дышат, не подосланы ли преступным миром. Надо увидеть, не трусоваты ли. (Даже опытные надзиратели боятся уголовных «авторитетов»). Зарплата первого года службы — всего триста рублей. «А когда человек нуждается, купить его проще. Значит, надо разъяснить человеку перспективу. Надо объяснить ему, что государство дало нам дубинки, «черемуху», карцеры, но это не значит, что мы должны пользоваться этим направо и налево».
Много чему надо научить новичка, потому что в училищах МВД у нас готовят кого угодно, только не надзирателей. Примерно то же самое, если бы в армии обучали одних офицеров, но не солдат.
«Давай представим, что я новичок, — сказал я. — Проведи вводную беседу».
«Но одновременно мы посетим некоторые камеры», — принял предложение Влас.
ИСПОВЕДЬ СДЕРЖАННОГО ЧЕЛОВЕКА
«Народ у нас сидит в основном временный, — пояснил мой экскурсовод. — Подследственные ждут суда, осужденные — отправки в колонию. Отсюда и отношение к материальным ценностям. Не успеваем доставать простыни. Их рвут на ленты, свивают из них веревки, обматываются и выходят в прогулочный дворик в надежде рвануть, Канат свивают за два часа! Отвлекся, недостаточно часто посматривал в глазок, и камера готова к побегу. Стены высотой девять метров — не преграда.
Вот пластина — часть металлической кровати. Пластина — около пяти сантиметров, толщина — около пяти. Длина — около полуметра. Выломать ее, казалось бы, не в состоянии самый сильный человек. Выламывают подростки! Потом затачивают. С таким тесаком можно делать что угодно. Долбить стену. Нападать на надзирателя. Убивать друг друга.
В колониях люди смирились со своим положением, настроились на отбывание срока. В следственной тюрьме еще сохраняется надежда выйти на волю. Человек сосредоточен на своем деле, думает, как бы выкрутиться. Здесь другая, более острая степень озлобления. А стало быть, более острые реакции.
Кто-то лишний раз чихнул. Кто-то ходит из угла в угол, мельтешит перед глазами. Кто-то поет, а кто-то плачет. Кто-то моется по нескольку раз в день. А кто-то не моется неделями. Вообще-то лучше жить дома. Но преступники начинают это понимать только здесь, когда уже поздно. И у них сдают нервы.
Надзиратель должен знать все виды членовредительства, так называемых мастырок. Сколько их? Если описывать от руки, занимает две общие тетради.
Ты знаешь, что можно затолкать себе в брюхо штырь и при этом не задеть ни одного жизненно важного органа? Что можно зашить себе рот и глаза и при этом не чувствовать острой боли?
Знаю по работе в колонии одного рекордсмена. Проглотил, сточив острые концы, четырнадцать гвоздей-соток! Здесь один проглотил все домино. Я не поверил. Попросил попрыгать. Слышу, звякает! Их бы, маеты р-щиков, в Книгу рекордов Гиннеса.
Видишь, в каждой камере возле унитаза — дыра. Через нее идет тюремная почта. Толщина стены — около полуметра. Но это не беда. Газета сворачивается трубочкой, в нее закладывается записка. Команда в унитаз — как в телефон: примите малявку. Значит — записку. И вот уже торчит из стены конец газеты. В малявке — просьба прислать курево, наркотик (если удается получить с воли). Или распоряжение. Межкамерное общение идет круглые сутки. Только заделаем дыру — тут же начинают долбить другую. Призывы не содержать малолеток вместе с взрослыми и первосудимых с рецидивистами — в общем-то напрасны. Воздействие, как видишь, происходит и путем обмена малявками. Если уж на то пошло, эти столь разные категории заключенных просто нельзя содержать в одном здании. Но даже если они будут в разных…
Думаешь, это какой-то садистский каприз тюремщиков — устанавливать на окнах плотные жалюзи? Окно дает возможность устанавливать связь с камерами из другого крыла тюрьмы. Изготавливается арбалет. К стреле привязывается нитка. В условленный момент из разных камер запускаются стрелы, одна с каким-то грузом, другая — на перехват.