Это стало раздражать Вадика. Всего лишь двадцать минут назад он никуда не собирался, сидел у себя на кухне и чинно, мирно завтракал, тщательно пережевывал пищу, запивая ее апельсиновым соком. И вдруг ему предлагают пойти на пруд и испытать какой-то самолет. К тому же возник некто четвертый, ведь Пузырь сказал, что еды не хватит «на четверых». Пора внести ясность, подумал Ситников и, подняв руки вверх, как капитулирующий солдат, сказал:
— Стоп, стоп, стоп. Я ничего не понимаю. Какой самолет? Какие испытания? Почему еды не хватит на четверых? Кто этот четвертый? И вообще, вам бы только расслабляться, а мне сегодня, между прочим, на работу идти. — Он опустил руки с таким тяжелым, усталым видом, будто работал сталеваром в горячем цехе и ему предстояло провести восемь часов возле огнедышащей мартеновской печи, в которой плавится и кипит чугун.
— Ой, тоже мне, работа, — снисходительно улыбнулась Дина. — Три часа постоять у метро и раздать пачку листочков. Брось, пошли на пляж, — с задором агитировала она, шлепнув Ситникова по плечу. — А на работу пойдешь после пляжа, вполне успеешь. Во сколько ты должен быть на работе?
— В час пик. Часов в шесть, когда на улице много народу, — сказал Вадик. Во время каникул он подрабатывал в торговой фирме, распространяя бесплатные рекламные листовки.
— Сейчас только десять утра! — посмотрев на часы, произнесла Дина. — До шести успеешь сто раз искупаться и позагорать! Снимешь стресс перед тяжелыми, невероятно трудными и длинными трудовыми буднями!
— Ладно, поехали, — согласился Ситников. — Только пусть Витька объяснит, какой самолет он собирается испытывать и кого он еще собирается притащить на пляж.
— Мы возьмем моего приятеля Павлика Дынина. Я с ним познакомился в прошлом году, когда был с родителями в доме отдыха в Подмосковье. Рядом с домом отдыха стоит логопедический санаторий для детей с дефектами дикции, — важничая, сказал Пузырь и, посмотрев на твердого троечника Ситникова, уточнил: — Надеюсь, никому не надо объяснять, что такое дефекты дикции?
Вадик, который в далеком детстве сильно шепелявил, возмутился:
— По-твоему, ты тут самый умный, да?! По-твоему, я не знаю, что такое дефекты дикции?! Это когда изо всех сил хочешь сказать: шел Саша по шоссе и сосал сушку. А вместо этого у тебя получается: сол Саса по соссе и сосал суску. А логопеды — это врачи, которые лечат такие дефекты. Я даже анекдот про логопеда знаю. Заходит мужик в кабинет логопеда и спрашивает: «Мона?» А врач ему: «Вам не мона, а нуна!»
— Павлик шепелявит, что ли? — спросила Дина.
— Нет, он заикается, — сказал Пузырь.
— Сильно?
— Заики бывают двух видов: полукрутые и крутые. Полу крутые заикаются только на гласные звуки или только на согласные. А крутые заикаются и на гласные, и на согласные. Так вот, Павлик Дынин — крутой заика, — объяснил Пузырь. — Короче, мы с ним покупаем детали игрушечных самолетов и гоночных автомобилей, собираем из этих деталей действующие радиоуправляемые модели и продаем эти модели любителям. У Павлика золотые руки, он клеит, красит, в общем, мастерит классные модели, вставляет в них маленькие моторы, крошечные топливные баки и тяги управления. А я, как гений радиоэлектроники, делаю из радиодеталей пульты дистанционного управления. Работа страшно нудная и кропотливая, зато наша модель, ну, собранная нашими руками, стоит в несколько раз дороже набора деталей. Короче, сегодня мы хотим испытать наш новый самолет.
— Ты мне когда-то рассказывал, что делаешь модели с каким-то пацаном, — удивился Ситников, — но ты не говорил, что эти модели радиоуправляемые.
— Понимаешь, модели очень дорогие, мы делаем их на продажу. Если бы я тебе сказал, что они радиоуправляемые, ты бы не отстал, пока я не дал бы их тебе испробовать. А я не могу ими распоряжаться по своему собственному усмотрению, потому что они принадлежат не только мне, но и Павлику. С этими моделями много мороки, а главное — они очень хрупкие. Царапина или вмятина — и сразу теряется товарный вид, а вместе с ним и цена падает. Короче, с ними надо очень аккуратно обращаться.