— Почтенный, мы спускаемся в пекло? — спросила ворожея, теряя терпение.
— Ещё десять ступеней, красавица, и ты встретишься с пригласившими тебя в Годин Ратибором, — угодливый тон исчез, мелькнувшая в факельном свете рожа стала ещё более уродливой.
Улыбка стекала вниз, будто растаявший воск, обнажая жёлтый оскал, бородавка сочилась гноем. "Отвратительное создание" — подумалось Любаве, с этой мыслью она дала сильного пинка образине и повернула назад, забывая наставления Лукерьи: "Никогда не поворачиваться к врагу спиной, никогда не возвращаться из тьмы той же дорогой".
В тот же миг невиданная сила потянула её назад, вниз. Заклинания, которыми она пыталась отбиться, не получались. Больно ударяясь об утлые ступени, девушка оказалась внизу, в кромешной тьме, сил хватило только на очерченный верным мечом круг. Почти сразу Любава отключилась.
Тени обступили круг, тесня друг друга, давешний встречающий сбросил личину окончательно, глубоко вдыхая в себя тьму.
— Молодец, злыдень, долго в кругу она не продержится, про путы не знает. Ещё нужна свежая кровь для вызова Хозяина, вполне подойдёт её спутник, принесичуток, — тени шептали, мечась вокруг, вынуждая образину вновь подниматься вверх.
— Я не люблю верхний мир! За старания отдадите её косу, только пряслень не вынимайте! С вас не убудет, а мне энергия на долгие века, — пробубнил злыдень, вновь вешая на себя угодливую личину.
***
Долго ожидая Любаву, но не смея ослушаться её приказания, Шишок вдруг сморился глубоким сном. И приснилось ему красивое зелёное поле. Касаясь руками высокой травы, он чувствовал утреннюю росу, слышал пение птиц и тихий стрекот кузнечиков. Место было идеальным, светлым. Шишок с размаху упал на траву, наслаждаясь свежайшим воздухом и даже эгегейкнул во все лёгкие, отпуская напряжение мрачных дней.
— Ну здравствуй, боевой друг моей суженой, — раздался глубокий мужской голос прямо над головой балдеющего Шишка.
— Ты ещё кто, анчутку тебе в штаны? — вскочил лешонок, по-боевому размахивая руками.
— Я Велибор, но не время нам с тобой знакомится, я уже три седмицы не могу связаться с Любавушкой, по крупицам собрал магию от её ножек и нашёл тебя. Расскажи-ка мне, что случилось после нашей с ней ночи, почему я не нахожу её магию?
— Да ты шкура шелудивая! Ночница в штанах! Пришёл к девке на одну ночь и исчез! — Шишок полез на огромного витязя с кулаками. Очень ему хотелось начистить эту благостную морду, которая только во снах к его боевой ворожее приходит.
Одним лёгким движением, очень аккуратно, Велибор уложил на смятую траву разошедшегося в праведном гневе Шишка.
— Не кипятись, друже, есть причины, по которым, мне, хоть убей, сейчас не быть с любимой наяву. Лучше расскажи, что произошло? У моей Любушки сейчас нет магии, иначе я бы раньше к ней пришёл.
— Да хватит уже сулить тут свои визиты! Ты как появился, так она в загул ушла. Мухоморовки откушала, потом разбойничков разгоняла, потом я её в гостиницу отвёл и с ладной красоткой пошёл стресс снимать.
— У неё путы! Снимать умеешь? — лицо мужчины стало озабоченным. — Как я сразу не догадался?! Проглядел ты, Шишок, свою подругу, какая-то шельма дозналась, чем ворожею удержать можно.
— Путы?! — лешонок аж подпрыгнул. — ах ты ж рогожья задница! Да я же первый должен был догадаться! То-то шельма мне помогать взялась! Давай, срочно меня буди, пойду сниму, уж этому меня в первую очередь бабка Лукерья обучила.
***
Злыдень подходил к спящему Шишку, не особо таясь. А зачем? Он безобидный, маленький, вон как на ладный шиш похож, крови всем хватит: и хозяину, и злыдню.
Только не учёл тёмный, что неподалёку стояла себе возмущенная отсутствием яблок иппа, ищущая повод наподдать неприятной роже люлей, ну а коли рожа ещё и на её спутника покушалась, так наподдать вдвойне. Перед глазами злыдня появилась лошадиная морда, из которой вдруг выросли наросты, как на булаве. Морда внимательно посмотрела на него и по свойски боднула, выпуская шипы ещё больше.
— Ой, ой, ой-ёй!!!! — заорал злыдень, оставляя личину на шипах Колючки. — Спаааасите!!!
Тут по разваливающейся заднице ударило изящное копыто.
— И-го-го, — проворковала иппа. Между тем проснулся ошарашенный Шишок и бросился следом за убегающим злыднем.
— И-го-го, — подытожила лошадка.
***
Любава приоткрыла глаза, вокруг стояла клятая темнота, тоненькой серебристой ниточкой отсвечивал круг, слышались неприятные звуки и шепотки.
— Кто здесь? — Любава огляделась, пытаясь заметить хоть какое то движение.
Воздух стал плотнее и насыщеннее, правда что-то мелькнуло, или показалось? Рядом вроде вздохнул кто-то, а может и это показалось? Скребущие звуки, наверное, мыши, а может другие грызуны, или это те самые гули?
Мысли Любавы путались, хотелось сжаться в комочек и спать дальше, может быть приснится столь желанный суженый?
— Здравствуй, ворожея, — прошелестело рядом. — На вот, отрежь косу, мы её злыдню обещали.
— Трудно оставить косу чистой на отрубленной голове, — захохотали тени.
Сверху стали падать части тел, последней прилетела голова злыдня с разодранным глазом. Затем раздались торопливые шаги. Свет факела озарил кровавую кучу из запчастей злыдня, а так же взволнованного Шишка. Лешонок запросто преодолел серебристый круг. Как в отрочестве сделал три взмаха над руками и ногами Любавы, быстро обежал вокруг неё, что-то пошептал, плюнул на ладонь и положил её на лоб ворожеи.
Всё вокруг озарилось ярким, слепящим светом. Тени сбились в тёмных углах, но не было им места для схрона. Свет пронизал тёмных, растворяя их навсегда. Стены вокруг опадали под натиском дня. Иллюзия — пропала.
Посреди зелёного поля стояли Шишок, Любава и Колючка, больше не было ни одной живой (или мёртвой) души.
— Вроде коса моя им нужна была на кой то ляд, хотели голову отрубить, а тут ты, плюнул мне на лоб, и всё развалилось, — нервно хохотнула Любава.
— Да этот твой волоокий решил мне присниться. Он и пояснил, что на тебе путы. Ты его, кстати, потому и не видела с того раза, — Шишок был не в настроении объяснять, что виноватым в этой истории чувствует только себя.
Приобняв Шишка, Люба смачно поцеловала его в макушку.
— Люблю тебя! Мелочь ты досужая.
Глава 13
Трактир в захудалом Коростеле был на удивление уютным и чистым. Висящая на стенах деревенская утварь настраивала на умиротворение и покой, создавая домашнюю обстановку. И еду здесь подавали очень домашнюю.
Ворожея с помощником, разогнав услужливых девчонок во главе с владельцем, насыщались вкусными блюдами, напоминающими о родном Загорье. Робко глядящих в их сторону женщин оба приметили давно.
Любава быстро утолила голод и выжидающе посмотрела на пришедших явно по её душу посетительниц. Те встали и не смело потянулись к столу, за которым Шишок уписывал жаркое, предпочитая помалкивать в такие моменты.
— Здравствуй, госпожа ворожея, — поклонились просительницы. — Если ты не занята, выслушай нас.
— Здравствуйте, люди добрые. Садитесь и рассказывайте, что у вас приключилось.
— Деревня наша, Лесница, стоит в чаще неподалёку от городской стены, — начала самая смелая из женщин. — Лесом живём, вся жизнь с ним связана. Мужики наши с малых лет кто охотой, кто бортничеством…
— Это понятно, только вы ведь не за тем пришли, чтобы мне о вашей деревне рассказать, — прервала рассказчицу ворожея. — Я вам зачем понадобилась?
— Прости, госпожа ворожея! Мужья наши исчезать стали. Сыновья, кто постарше, женатые мужики. Первый исчез пару седьмиц назад, до сих пор найти не можем. Другие уходили и не вернулись.
Слёзы закапали сначала у одной, а за ней и все разрыдались. Любава вздохнула, глядя на безмятежно рвущего мелкими зубками дичь Шишка. Она знала: тот слушает внимательно и видит больше, чем смогло бы заметить большинство людей.
— Может, дикие звери? — предположила для порядка ворожея.