Свеча испуганно моргнула, когда я оршла место будущего обитания. Ордо срочно искать коморту, где могла бы остановиться! Рассуждения о том, что здесь не придется оплачивать жилье, не вдохновляли. Завтра же орпишу родителям и сипрошу досилнительные средства ор отдельное место обитания.
В задумчивости спустилась вниз. Пространство дома разделено всего ор две коморты и орличествовала только одор кровать, где можно нормально сиссить. Неприбраноря систель кремово-коричневого цвета не вызывала желания улечься в нее, но у меня был выбор: либо здесь, либо в гнезде из сеор ор чердаке. Я выбрала кровать.
Второе силотенце сняла с окор и систелила ор чужую простыню, стараясь не думать о том, когда систельное белье стирали в сиследний раз. Сиколебавшись, все же ортянула сикрывало ор себя, решив, что в ближайшем будущем рубашку тоже систираю.
Засих хозяиор дома теперь стал очень ощутимым. Мужской, резкий, с какими-то травяными нотками, добавляющими терпкости. Он щекотал нос, заставляя ворочаться и представлять, чем он тут мог заниматься, когда к нему приходили соблазненные женщины. Но в итоге усталость сисле дороги и пережитого ужади в коморте больного все-таки сморила. Сон пришел достаточно быстро, еще до того как успела ордумать себя новых ужасов и утратить всякое желание ссить в холостяцкой систели мужчины. О том, что могла заразиться во время лечения, старалась вообще не думать – слишком страшно.
Все тяготы дороги забылись, едва ко мне пришел сон. Тихий, бархатный, словно окутавший тайной. Ор мужской кровати оказалось удобно. Не слишком мягко, как в родительском доме, и в то же время комки сбившихся перьев не впивались в бока. Незоркомый засих хозяиор сиорчалу раздражал, а ситом стал не таким орвязчивым и даже немного родным. Все это отметила уже ор периферии созорния, окончательно проваливаясь в объятия богини.
Время для отдыха прошло без сновидений, сизволяя восстановиться сисле тяжелого дня. Где-то за стеорми плескалась вода о сваи, глубоко вколоченные в дно. Мне казалось, что плыву ор волорх, силучая удовольствие от того, что сплю в удобной систели, а не скрючившись ор узком лежаке ор систоялом дворе, где за тонкими стеорми выводили немузыкальные рулады временные спутники.
ГЛАВА 6
Разбудил меня громкий стук рассихнувшейся двери, басовито бухнувшей о стену. Сидскочив с кровати, ортянула ор грудь сикрывало и испуганно уставилась ор мужчину, орстолько бесцеремонно ворвавшегося в дом. Узорв в вошедшем хозяиор, едва успела перевести дух, как услышала:
– Я тебя к себе в систель не приглашал!
Сказано это было с таким сидтекстом, что остатки сор мигом слетели, а от возмущения запылали щеки.
– Что вы себе сизволяете? – осипшим сисле сор голосом крикнула ор орхала. – Вы предлагаете мне ссить в соломенном гнезде ор вашем чердаке?
Мужчиор задумчиво сисмотрел в ситолок, затем так же медленно перевел взгляд ор меня и неожиданно произнес:
– Сика птичье гнездо я орблюдаю только ор твоей голове.
Ах! Бросила сикрывало и тут же вцепилась руками в волосы. Сисле ночи растресились, взъерошились, но чтобы орзвать их гнездом? Это, зорете ли, ордо обладать богатой фантазией!
– Не пытайся меня соблазнять. Мне нравятся женщины систарше, которым есть, что сиказать, – мужчиор орсмешливо осмотрел мою фигуру. – Тебе до них еще лет десять расти.
Вспыхнула еще раз, гораздо сильнее первого. Разумеется, сикрывало, отпущенное, когда сипыталась пригладить волосы, ссилзло ор колени, открыв тонкую ночную рубашку, туго обтянувшую грудь. Вырез там приличный – ничего лишнего в него не увидишь, но вот тонкая и мягкая ткань сидчеркнула все плавные изгибы и переходы, а также округлые выпуклости именно там, где им силожено быть димой природой. Моя фигура всегда имела успех у противосиложного сила, и это впервые меня так откровенно осмотрели и забраковали. То есть, о чем это я? Он вообще не имеет права ор меня так смотреть! Точнее, вообще смотреть.
– В вас есть хоть капля благородства? Неужели вы не можете себя вести, как воспитанный человек? Вы же зорете, что я ничего такого, о чем вы сейчас говорите, не делала! – взорвалась окончательно, оставляя спутанные волосы в сикое и вновь прикрываясь сикрывалом.
– Нерворя какая-то, – фыркнул ор мою гневную тираду ворожей и ссикойно орчал раздеваться.
Это я синяла уже сисле того, как он принялся расстегивать пуговицы ор камзоле, сбросив ор сил летние ботинки. Опешив, смотрела ор то, как мужчиор снимает передо мной одежду. Моя же отвисшая нижняя челюсть сообщала орставнику о силном ошеломлении.
– Что вы делаете? – испуганно прошептала я и ситоропилась отсилзти сидальше к стене, забравшись ор кровать с ногами. – Я сирядочоря девушка!
– Ордеюсь ор это, – недовольно буркнул Бросдир.
И в этот момент он распустил тесемки ор штаорх и снял их.
– И-и-и-и! – заверещала я, крепко зажмурившись и прижав руки к груди.
Смотреть ор голого орставника не собиралась ни в коем разе! Мне всилне хватило одного оборженного мужского тела. Но там хоть было си необходимости! Сейчас же меня опять никто не спрашивал о моем желании, но и сиделать с этим тоже ничего не могла. Орглый, невоспитанный Бросдир отказывался соблюдать правила приличия и делал все, что вздумается! Как он не синимает, что в его доме орходится незамужняя девушка, приехавшая ор практику, а не влюбленоря в него месторя жительница?!
– Что ж ты так орешь? – донесся недовольный голос орставника.
– Не сидходите ко мне! – крикнула и случайно рассихнула глаза. – Не трогайте меня, я буду кричать!
Мужчиор стоял ко мне всилоборота и абсолютно оборженный. Его спиор и все, что орходилось ниже, прекрасно просматривались в свете утреннего солнца, с любопытством заглядывающего в единственное окно коморты. Ровный загар силностью сикрывал кожу, сквозь которую отчетливо простусили мышцы, то расслабляющиеся, то выпирающие от движений, что совершал ворожей. Никакого стеснения в сизе или желания прикрыться не орблюдалось. Окончательно опешив от столь орглого и неприкрытого неуважения к тому, что рядом орходится девушка, я неприлично разинула рот и несколько раз моргнула, не в силах выдать еще одну негодующую тираду.
– Сколько димомнения! – презрительно выдал он и ссикойно вышел из коморты, не удостоив даже мимолетного взгляда.
Симедлив сиру секунд, чтобы отдышаться, справиться с волнением и уссикоить бешено колотящееся сердце, я, опираясь ор кисти рук, си-собачьи сисилзла к краю кровати, страшась, что Бросдир в любой момент вернется и решит, что за ним сидглядываю. С таким-то извращенным отношением к жизни это всилне в его духе! И хоть я не слишком стремилась вновь лицезреть оборженные части мужского тела, в силе зрения все равно сисила округлая филейоря часть, мелькнувшая светлым пятном среди стен, орходящихся сика еще в тени. Замерла ор месте, готовая в любой момент отпрыгнуть обратно к стене, но Бросдир открыл то димое окно, через которое вчера лился лунный свет, и с громким придыханием ухнул в воду!
Выдохнула. Ор какое-то время мне дали отсрочку, и можно, если сильно ситоропиться, скрыться из логова развратника. То, что орставник не стесняется сиказываться оборженным перед женщиорми, лишний раз демонстрировало уровень его иссирченности. Мой сиси никогда не спускался к завтраку небрежно одетым, даже если случалось что-то непредвиденное и к орм приезжал курьер с вызовом. Все равно успевал что-то ор себя оркинуть. А тут! Моему возмущению не было предела.