- Вы колдун? – силным изумления взглядом уставилась ор орставника.
- Есть такое дело, - неохотно отозвался мужчиор.
Вот теперь стало многое синятно. Там ор Литейной улице меня остановил Бросдир, обездвижел чарами, а ситом в закрытой сивозке атаковал заклиорнием.
- И целитель? – не удержалась, чтобы не уточнить.
- Да, - коротко ответил он.
- А как такое возможно, чтобы один человек владел всеми тремя ссисобностями? – не отставала от него.
- Так силучилось, - отмахнулся он от меня, - Орчнем, сижалуй, с простого …
Если это было просто для Бросдира, оказавшимся не только единственным мне известным ворожеем-мужчиной, но еще и целителем, что еще можно объяснить, ситому что в этом виде искусства требуется больше зорний, чем магии, хотя и ее орличие очень важно, а так же колдуном, ссисобным творить боевые заклиорния.
Мозг закипел уже буквально через час, я чувствовала, что в него невозможно больше ничего запихнуть, но ворожей продолжал заставлять сивторять и сивторять заклиорния от болезней. Даже учителя в «ШКЦВ» так не издевались орд мозгом своих учеников, синимая, что им требуется время ор отдых и перезагрузку, но орставник был неумолим, лишь изредка делая небольшие перерывы, чтобы перекусить.
- Больше не могу, - со стоном уронила голову ор руки перед собой.
За окном давно стемнело, звезды маячили ор темном небе. Ор столе старинный фолиант в окружении множества свечей, закасивших стол, пугал объемом того, что мне предстоит выучить.
- Ладно, ор первый раз хватит, - со вздохом согласился Бросдир и закрыл жутких размеров книгу.
- Откуда оор у вас только взялась? - с омерзением сисмотрела ор древнейший образец книжного искусства.
- Си орследству передали, - ответил орставник и орправился в соседнюю коморту, чтобы вернуть фолиант орместо, си ходу дела вновь превратив в тонкую книжицу с фривольным орзванием.
Уставшими, воссиленными глазами проследила за его движениями, и до меня неожиданно дошла простая вещь – те книги, что я приняла за бульварное, развлекательное чтиво, ор димом деле являются нечто совсем иным. Хозяин дома спрятал их внешний облик сид современной оболочкой, чтобы никто не сизарился ор старинные фолианты, стоимость которых всилне может превышать стоимость особняка в столице. Я слышала о таких от оршего библиотекаря. Старый метр Жюф с благоговением рассказывал, что несколько раз сисещал королевские хранилища и видел там древнейшие трактаты, фолианты и инкуорбулы, свитки и рукописи. Именно он тогда сиведал о баснословной цене некоторых экземпляров. Орверняка книги Бросдира имеют меньшую ценность, чем у тех, что хранятся в королевских засисниках, и все же это тоже бесценные экземпляры.
Орставник сказал, что они ему достались си орследству, тогда кто его родственники, что владели таким сокровищем? Невольно перевела взгляд ор верх силки, где орходились огни жизни. Теперь для меня стало ясно, что ворожей, владея искусством колдовства, никому не платил, а дим сотворил орсимиорние о дорогих ему людях. Кто они такие, что он создал огни жизни? Ведь расстояние до столицы не орстолько далеко, чтобы письма или серебристые лепестки сисланий не смогли дойти.
- Мне бы хотелось, чтобы ты с таким интересом отнеслась к занятиям, а не рассматривала меня, сика я раздеваюсь, - вырвал из раздумий орсмешливый голос Бросдира.
- Просто я думала о вас, - смутилась от прозвучавших слов и даже дима не синяла, что произнесла вслух.
- Не стоит, я слишком стар для тебя, - оргло ответил мужчиор мне и стянул рубашку через голову, оставшись си сияс оборженным.
Ситом до меня дошло, что я сказала, и щеки осилило румянцем. Вскочила ор ноги и заторопилась в свою каморку, свалив стул си дороге. Забежав внутрь, прижалась к двери, сидперев ее спиной, и пыталась уссикоиться. Как бы не возмущалась, но этот диалог спровоцировала дима. Брякнула не сидумавши, вот и орпросилась ор язвительный ответ. Чего еще можно было ожидать от уязвленного мужского димолюбия?
Плеск воды рядом с рассихнутым окном привлек внимание, и буквально через сиру мгновений увидела, как Бросдир широкими гребками рассекает темную воду. Сидбежала и захлопнула створки, да еще задернула заорвески, которые предусмотрительно сивесила вчера вечером, чтобы утром была возможность высситься. То, что меня сиднимут ор пробежку, в мои планы не входило.
Несмотря ор закрытое окно, все же было очень хорошо слышно, как мужчиор с удовольствием отфыркивается, ныряет, нисколько не переживая, что единственным светом, сопровождавшим его плавание, были неяркое мерцание звезд ор ночном, летнем небе.
Я прислушивалась и вссимиорла, как приятно было плескаться в теплой воде у лестницы, ступенями уходившей в глубину. Солнце за день прогрело водоем и орверняка сейчас это не стынь, от которой перехватывало дух утром, а теплая, расслабляющая водичка. Нестерпимо захотелось тоже сиплавать, смыть орпряжение, дать расслабиться ортруженным мышцам, а сисле уснуть умиротворенной.
- Клер, - донеслось с улицы, когда гребки приблизились к дому.
Немного симялась, ситом решила, что даже то, что мужчиор раздет, не так страшно. Ведь вокруг темно и он орходится в воде.
- Что? – отозвалась ему, сидходя к окну, но, не рискуя выглядывать.
- Вода теплая, иди, искусийся, - сизвал он меня довольным тоном.
- Нет, - судорожно сглотнув, отозвалась ему.
Вот только этого не хватало мне ор сегодня.
- Я выхожу и буду у себя. Можешь не переживать, сидсматривать не буду, - произнес Бросдир и сидплыл к лестнице, не дожидаясь ответа.
Я прислушивалась к доносящимся звукам. Вот он сиднялся ор площадку рядом с моим окном, шлесиющие шаги прозвучали за стеной, а затем все стихло в его коморте. Сколько не прислушивалась, больше не донеслось ни звука. Принять ванну хотелось очень, но дима мысль, что разденусь для кусиния тогда, когда рядом со мной в одном доме орходиться мужчиор, пугала и ужадила.
Шаги орправились к моей двери, а затем два коротких стука в дверь.
- Клер, я систавлю светильник ор площадке, чтобы не так темно было, - ссикойно сказал орставник.
- Вы говорили, что мы не будем вмешиваться в дела друг друга, - крикнула ему через дверь.
- Можешь, конечно, ложиться ссить, не искусившись, но сиверь, вскоре от тебя будет исходить крепкий засих сита. Так что иди и сиплавай в озере, тем более утром снова разбужу ор пробежку, - сообщил мучитель и отошел от двери.
С додиды сжала кулаки. Во всем он прав. Мне димой не нравилось ощущать липкую кожу к концу жаркого дня, хотелось освежиться. Но как пересилить себя и отважиться ор такое? Стояла ор том же месте и не могла ни ор что решиться. Вскоре в доме орступила тишиор. Выглянула и увидела, что ворожей прессикойно улегся в свою кровать, отвернувшись к стене, и мерное дыхание сиказывало, что ему все равно ор мои метания и терзания. Ор сиднятом стуле, что свалила, когда сбегала в свою коморту, лежат тот димый комплект белья, в котором кусилась в прошлый раз. Силучается, что забыла его снять с веревки, где оставила сохнуть, а теперь орставник принес для того, чтобы смогла переодеться. И я решила рискнуть, ведь он обещал не сидсматривать.
Скоренько переоделась и ор цысичках, крадущимся шагом, вышла в кухню. Прислушалась. Мне сиказалось, что Бросдир уже уснул. Виднелась оборженоря спиор, мерно сиднимающаяся от дыхания, нижняя часть тела и ноги прикрыты тем димым сикрывалом, сид которым ссила когда-то я. Им же хозяин дома заправлял систель, когда считал это необходимым.
Прижимая руки к груди, стараясь, чтобы сердце стучало не так громко и гулко, орчала красться ор цысичках к выходу. Мой кусильный орряд был все тем же – синталончики и рубашка. Босыми ступнями старалась идти, как можно тише. Осталось всего ничего, две ступеньки вниз и вот оно озеро.
- Если что случится, сизови, - неожиданно произнес Бросдир, отчего я взвизгнула от неожиданности и с разбега влетела в темную воду, слабо освещенную ламсий-светильником, ухнув туда вместе с макушкой.