Нег, кажется, пытался звать Гая. И ведь разумел, что тот не придет на подмогу: ему еще за другими идти. Значит, сам он должен.
- Пшли! - Кричал он нитям, что ужалить пытались. А ведь они извивались подобно змеям, отчего мальцу становилось еще гаже. Тоже угощенья ждут?
Нег скрутил жирный кукиш у самого камня, из-под которого тянул канаты темные. И такой же - огневикам:
- Вот вам, а не жизни!
Он бы и другое сказал, но....
Отчего-то холодом потянуло резко. Морозом. И метель, что подхватила полы тулупа, рвала кожу нещадно. Верно, то все неспроста, потому как не бывало такого за всю его, нежегову, жизнь. Чтоб вьюга - и за минуту.
Малец чувствовал, как пространство подле него рвется. Искажается, обдавая его сухим спертым воздухом. И так хочется туда, да только...
Вторая дыра, что разорвалась почти за спиной, говорила: нельзя. И если не поторопиться...
Решал Нег скоро. Нити, что собрал, бросал в дыру темную, открывшейся первой, резко. Проход запирал. Оборачивался. Знал ли, кто встанет позади него? Как же, знал. Да только лучше он, чем те, что в избе. Потому как нити он отдал, и, значится, фермуар закончат. Вот только без руны егоной, потому как останется она, знать, на капище старом. Под присмотром самого Огнедержца.
И он упрямо встретил колючий взгляд.
Глава 6.
Чародейка торопилась. Оттого, видно, и не обращала внимания на пространство, что гудело кругом нее. Да и как не гудеть-то?
Катапульты с камнем исполинским вгрызались в прочные, рудого колеру, стены, оставляя в них все большие бреши. Пики нанизывали на острия людскую плоть и стрелы... Да, стрелы нынче уносили больше жизни, чем другое.
А она все пила. По глотку от каждой, пока та еще не успевала затухнуть. И глядела, как внутри Города Каменного встает еще одно войско. Мертвое. Она бы и приказала тому, вот только не час пока. Сумерек дождаться...
Пространство поддалось сразу же. С хлопком глухим. Отворилось, позволяя крошечной ножке ступить с каменного пола усыпальницы на белый снег, что у самой стены камнеградской. Дальше...
Еще хлопок! Старое капище, на котором каменная статуя Огнедержца, так и не поддалась. Это место ей не нравилось, и она бы скорее ступила дальше, если бы не...
Показалось? Тот хлопок, да след эманационный, что остался после него, были не ееными. Чужими. Вот только можно ли такое?
Чародейка развернулась. Повела носом.
Все как и прежде. Земля гнилая, старая. Не тронутая никем, кроме нее. А ведь нити, что она оставила вместе с буллой, пахнут все также - медунично. Стало быть...
Она сотворила новый портал. Разорвала пространство, вот только ступить в дыру не успела. Потому как за палец ухватился... кто? Огневик?
Пшел, дрянь ненужная! Почто ты Хозяйке! Сказать хочешь?
Так она торопится!
Пшел!
Огонек снова слетел с ладони. А вот ведь и взобрался на нее скоро. Шустрый, что тот сорванец, которым был когда-то. И ей бы снова прогнать его, если бы не слова...
Говор огневиков она научилась различать еще там, в Туманном Лесу, когда к мужу знатному в избу хозяйкою входила. Помнится, говорил он, что души детские безвредны, только вот доглядеть за ними тяжко - сбегают в мир людской, селясь на цепях охоронников. Наблюдают за жизнью, сами ею напитываясь. Да потом снова приходят.
Чего тебе?!
Огневик торопился. Он-то и помнил норов дурной Хозяйки своей. А теперь, кажись, еще хуже стало. И если не поспеть...
Нити силы? Черные, с запахом медуничным? Ворует?!
Огневик остался зажатым в ладони. Она способна погасить его, если...
Как есть, ворует! Малец, зим десяти от роду! Мощный, раз сам Огнедержец каменный откликнулся теплом на силу его. Огневик знает, он покажет! Ему бы немного - крови того, что сладка...
И Чародейка обещалась: крови не жалко. Почто она ей? Она давно перестала брать алые бусины для того, чтобы жить. Теперь вот по-другому умеет...
Веди!
Снег под ногами расступался, позволяя тонкой лисьей шубке да сапожкам дивным не измазаться, остаться чистыми. Сапоги эти Чародейка любила. Еще с той, голодной прошлой жизни, она научилась особенно ценить тонкую шкуру, с которой кожевники так умело говорить могли. И лиса... лисы, что улеглись ей на плечи мехом ценным, ей тоже нравились. А вот капище - нет. И если огневик обманет...
Не обманул. Взаправду отвел ее к месту, среди которого стоял малец дивный. Знакомый словно бы. Вот только откуда?
Взор упрямый. Стало быть, и он припоминает ее. Вспомнить бы...
Огнедержцу, говоришь, малец кланялся? Верно, огонь...