- Только не в Степи, - напомнил ему Хан. - Не в наших традициях забывать о слове, данном при богах старых. Мы чтим заветы, оставленные родичами, как чтим саму честь. И тебе ли не знать, что ждет девку, оставленную после обетов нареченным? Утроба ее уж не познает семени степного. Так и уйдет она к праотцам - девой, не тронутой мужем. Обесчещенной, оскорбленной. Не заслужила твоя невеста того...
- Не заслужила, - вздохнул Тигр, - только я не вернусь в Степь, Хан. И не возьму Нариму. Ни женою, ни так. Не хочу ее! И, коль желаешь ты, мы продолжим борьбу. Вот только я готов подчиниться тебе, если сможешь простить мое неповиновение. Осыпать дарами щедрыми, угостить да напоить воинов твоих. Если же нет...
Хан выждал всего минуту, после чего сказал:
- Отчего ж не угоститься, раз сам сын приглашает отца к столу?
И тут же в зал внесли столы с лавами, усадив гостей степных перед кушаньями заморскими.
Пир длился несколько часов, и Хан говорил с сыном так, словно бы и не был зол он на его проступок. Вспоминал Степь, о женах любимых говорил, забывая единственно вспомнить о самой первой, матери Элбарса. И все принюхивался.
А медуница по-прежнему витала в воздухе - когда больше, когда меньше.
И уж потом, когда все разошлись по палатам, а сам Аслан остался один, он попросил звать к себе степняка. Никто из лесного народа не ведал, кого пригласили в покои хановы. Личина того скрывалась по-за дивным одеянием, что узнавалось лишь в землях Степи.
И человек тот не покинул покоев Хана до самого утра.
***
Нег миновал границу Светломеста еще до угасания последних лучей солнца.
Боялся темноты леса да стужи, что, казалось, сгущались в последние дни ледовой поры. Оттого-то и старался добраться до следующего села затемно. Торопился.
Шел не просто дорогой лесною - все больше Трактом. А меж тем, выбрав путь такой, держался все больше деревьев. Знать, война на носу, случиться может всякое...
Да только лес и был лесом - в этом нынче Нег не сомневался. Подаренное огнем чутье щупало каждую ветку, пробуя на вкус ее силу. И все откликалось, говорило со слышащим.
А вот село ближнее, что лежало от Светломеста всего за две версты, гудело иначе. Жалобно, тихо. А местами протяжно, гулко. И Нег разумел: в избах тех, что стонали гулом протяжным, люди с болячкой редкой лежат. И, стало быть, знахарь Низкогорья не справляется...
Малец силился вспомнить, кто знахарствовал в селе ближнем, да так и не смог. Отругал себя за детскую невнимательность. А ведь мамка с тятькой наверняка говорили...
В Низкогорье его встретили с опаскою, нехотя. Да и староста, что вышел на головную улицу, не протянул руки - знать, боялся хвори струпной, что полыхала зловонным мором.
- Ты чей будешь? - Спросил он угрюмо. - И куда путь держишь?
Малец остановился. От старосты гудело тоже знатно, и Нег понимал: то не просто Мор - страх его снедает. А где страх, там и дурость. Болячки тоже вот. И ему бы покинуть Низкогорье, да только капище оглядеть надобно...
- Я Негом зовусь, - ответил он, обивая ногой о ногу талый снег, - названный сын старосты Светломеста и родной - воеводы нашего, Вацлава. К батьке иду по-за запретом родины, потому как ведаю: болен он. И как суждено ему не проснуться вскоре, хочу проститься.
Нег говорил осторожно, следя за реакцией старосты. Ему не хотелось говорить, чьих он будет, да только в темные времена по-другому - никак.
Староста с прищуром поглядел на него, словно не веря словам мальца. Знал, что старый воевода уж снесен на капище. И тогда отчего ж дитяти егоному то не известно? Разобраться во всем надобно, а пока... Мужик махнул рукой, приглядываясь к тому, что звался Негом:
- Пойдем, ночью будешь у меня спать, а наутро в замок Вацлава обоз пойдет. И ты с ними иди. На дорогах нынче небезопасно, степняк в Лесных Землях гуляет.
Нег поклонился мужику, благодаря его за предложенные кров и еду, и пошел следом.
В доме старосты было мрачно. Резко пахло травами, из которых все больше чуялся тысячелистник да зверобой. Видать, окуривали ими горницу. И банки с мазями оставлены на высоком столе глинобитном. А вот хлеба нет, равно как и хозяйки, способной его испечь...
- В селе нынче Мор, - пояснил староста, - избы окуриваем, да примочки целебные кладем. Обозами в замок батьки твоего ходим, чтоб новых мазей сыскать. Ведь и у нас-то знахарка померла не к часу. Сильная была, со знанием. Видно, и она перед Мором не устояла. Говорят, не одна отошла к праотцам. И все больше бают про ведьмаков, коих нынче развелось. Вот и ваш Богослав недавно к нам пожаловал. Вел рассказ про метки черные, да про костры, готовые искупить грехи людские. Стало быть, Светломесто уж горит?