Огонь откликался на зов нехотя. И пространство, что было заперто Чародейкой, то и дело пыталось отозвать его. Дескать, не малец нынче тут хозяин. Но огонь помнил напутствия и медленно полз к окоченевшим пальцам. Вспыхивал яркими искрами, словно бы пугаясь места самого, а потом, как осмелел, разом полыхнул в ладони. Едва не обжег.
Нити скатывались в клубок тягостно. Изворачивались, словно бы гады. А гадов Нег не любил, боялся даже. Это ж когда по летнему часу в лесу завидит, то всяк дальше ходить не станет. За ягодой ли, за грибами то...
И если б не Заринка, что ждала его в горнице темной, то и не пошел бы дальше.
Клубок закончился разом. Подрагивал только недовольно в ладонях. Да опалял их силою чужой. И с каждой минутой, что мощь та лежала в ладонях Нега, он чуял: выпивает. Стало быть, надобно спешить.
Он благодарил землю святую на ходу, потому как понимал: часу оставалось все меньше. А вот булл... еще, верно, пять. Ему бы поспеть.
- Стой! - Окрик остановил мальца на выходе из святой земли. И он разом обернулся.
Воин. Из своих, камнеградских. Ранен только сильно. И кровь его, что падает на землю густыми каплями, той нравится. Сладкая. Давно на старое капище не приносили такой...
- Стой, говорю!
Нег кинулся к снегу вытоптанному, на котором еще с годину назад топтался, не зная, куда двинуться. А теперь вот чуял: пространство готово принять его. И изба пыльная с горницею темной - за награду. А вот не добежал.
Рухнул в грязь лицом с разбега и ушибся больно. А клубок нитей смрадных откатился в сторону.
- Что это? - Догнавший его ухватился за темный сверток, что, подрагивая, лежал на снегу. И тут же выронил его, обжегшись. Заругался резко, сплевывая слова бранные, а сам потянулся к мечу:
- Поганец! И ты с ворожбою! Стало быть, правда все...
Верно, ему, Негу не выбраться отсюда, если б не дыра в воздухе самом. Да на земле. И рука протянутая с раскрытою ладонью:
- Хватайся!
Нег хватается разом что за руку эту, что за клубок нитей, оставляя капище само и воина раненого позади. А пыльная горница снова принимает мальца. И обнимает руками Заринки.
Глава 5.
Путь к Камнеграду был коротким. Рваным. И пространство, что разлилось наокол, подчинялось легко. Ничто не перечило нынче Хозяйке земного, и ей это нравилось.
Теперь ей не нужен был ни сам Симаргл, ни Лес его, Туманным прозванный, чтобы отворять то, что другим не под силу. Проведут и другие пути... тайные. Оставленные что в Темнолесье, что кругом него.
Стражами в них - гадюшницы да беленицы, ворожбою темной призванные. Омелы, огневики. Встреть такую - и она тут же сведет тебя к Госпоже. А уж та приголубит...
Чародейка отворяла кровь у себя на запястье, плюя ею перед собой, и...
Хлопок.
Пространство рвется легко, поддаваясь заветам Колдуньи. И за миг то дерево, что стояло поблизости, дрожит миражем. А по-за ним проступает другое. Тощее. Такие растут на самой околице Града Престольного. И со следующим плевком тают, сменяясь хилыми избами.
Околица Города Каменного чадит нещадно, - это Пламена помнит еще с той, прошлой жизни. И ей бы сморщится от вони, но не успевает. Время нынче слишком ценно, потому как если правда все...
Плевок - дрожание - Площадь. Головная, с высокими куполами Храма да красным камнем палат княжеских. С широким полотном дороги вымощенной.
Ошалелые лошади снуют меж домами. И тех, у кого уж пущена кровь, приходится добивать на ходу. Глаза дикие что у скотины, что у людей. И их, последних, тоже падает замертво немерено.
Стало быть, татей проснется...
Идти к Храму тяжко - пробираться сквозь душный воздух, пропитанный кровью и смертью, страхом людским. И Чародейка снова плюет жижей смрадной.
У самого Храма - склеп, в котором ее муж, Тур Каменный, лишь недавно упокоен. Тяжелые створки не заперты - прикрыты. И стоит лишь толкнуть легко...
Спускаться в спертый воздух усыпальницы не хотелось, но ей нужна кровь рода древнего, чтобы понять, правду ли говорят девки. Воротить прошлое, утерянное, как ей казалось, навсегда. И все же...
Плоть того, кто еще ночью был ее мужем, поддалась легко. Он и в смерти не мог ей противиться, а уж в жизни...
Смрадная, с горьким привкусом. И Чародейка бы на нее не позарилась, если бы не имя старое, забытое. Что, если беленица не ошиблась, и к ней в руки сам Князь молодой пожаловал? И тогда она одним махом может завершить начатое. Нужно только...