— О, да. Есть в нас, теплокровных, эдакий шарм.
— Излишне говорить, что из этой пятерки тоже никто не вернулся. Норткрест выглядел на следующее утро взволнованным, но определенно не паниковал. Значит, чувствовал себя в безопасности. А вечером опять поинтересовался у книжника — моего человека — обещанным фолиантом по древним оккультным практикам, упоминающим Прималь.
— Следовало бы выдать ему руками твоего книжника какую-нибудь шарлатанскую чушь. Пусть проводил бы годы в бесполезных экспериментах, пытаясь получить Прималь из мышиного помета и… скажем, собранной в безлунную полночь печени куршоков. Введение в заблуждение. Я бы поступил именно так. Никто не может запутать тебя вернее тебя самого.
— Разумное предложение, господин Младший, и я проинструктировал своего человека именно так. Вот только на следующий день пропал и он.
Старший глубоко задумался.
— Выглядит как действия разветвленной и хорошо скоординированной организации. Ты уверен, что ни Гильдия воров, ни Хранители не имеют к этому Норткресту никакого отношения?
— Вне всякого сомнения.
— Тогда последний вопрос: ты уверен, что, похитив Прималь у Хранителей, обеспечишь ее безопасность лучше?
— Это следует понимать как предварительное согласие?
— Следует.
— Тогда мой ответ: да. Магическую субстанцию следует хранить, используя только немагические средства. Хранители глупы, что поступали иначе, а наше технологическое преимущество несомненно. В башне Энджелуотч она будет в абсолютной безопасности.
— Не бывает ничего абсолютного, — усмехнулся одними губами Гаррет. — Что ж, мы согласны, Каррас.
— Прекрасно! Пожмем друг другу руки!
Маленькая ладонь главы Механистов почти скрылась под черной перчаткой вора.
— Ты же помнишь, Гаррет, что у нашего скромного братства непропорционально длинные и хорошо развитые руки, — ласково сказал Каррас, усаживаясь обратно в кресло и делая глоток вина. — Иными словами, мне очень жаль того олуха, который вздумает надуть Механистов и не выполнить обещанное.
— О чем ты говоришь Каррас, — церемонно протянул Старший. — мы заключили договоренность, это же практически контракт, а Кодекс Вора категорически запрещает нам разрывать…
— Не существует такой вещи, как Кодекс Вора, — улыбнулся Каррас. — Ну, или все остальные нечистоплотные крадуны, которые попадали к нам в руки, ничегошеньки о нем не знали, что едино. В любом случае, тебе не следует забывать об их незавидной судьбе, мой дорогой соратник.
— Мы свободны? — уточнил Младший, поднимаясь.
— О, разумеется. Любой человек свободен, если только явным образом не признал обратное… Но в вашем случае ничего подобного не произошло, так что… Эй, любезные, отворите двери! Наши гости уходят — чтобы вскоре вернуться с хорошими новостями, надеюсь.
— И я надеюсь, — хмуро отозвался Старший, вдруг о чем-то вспомнив. — Кстати, Каррас? Окажешь услугу старому… соратнику?
— Говори.
— За квартиру-то мне один хрен платить. Деньжат не подкинешь?
***
Норберт, охранник, дождавшийся все-таки пересменки, пьяно нахмурился. Караулка насквозь провоняла дымом и потом, от которого хотелось блевать. Охранники входили и выходили, но запах держался, словно был приколочен гвоздями. Еще здесь крепко пахло спиртом — но против спирта он ничего не имел. Дешевый самогон, тяжело и медленно, словно корабль в док, заходящий в желудок и огнем жгущий глотку, казался ему теперь лучшим другом. Хвала Создателю, уже близилось утро.
— Я не боюсь призраков, — решительно сказал он в четвертый раз. Из слушателей у Норберта оставался теперь всего один стражник, имени которого он не запомнил, но это не имело значения. Даже полное отсутствие аудитории его бы нисколько не смутило. — Призраки? Фью! Да я мог бы патрулировать кладбище у семинарии Механистов! Но здесь… Ууууу! Никогда больше! Ни за какие деньги. И ты спросишь: почему так, Норберт?
Он протянул руку через стол.
— Норберт.
— Бенни, — у его собеседника не сразу получилось пожать протянутую ладонь.
— Я отвечу тебе, друг Бенни. Понимаешь… призраки — они ведь хотя бы когда-то… когда-то были людьми. С ними можно столковаться. А та тварь, что я видел на крыше, та тварь — в ней не было ровно ничего человеческого. Ничего!
Он ополовинил стакан.
— Так вот: патрулирую я, значит, двор…
— Эй, в караулке! — снаружи в окно заглянуло чье-то бородатое лицо. — Отведите гостей Отца Карраса за территорию.
— Каких еще гостей… — пробормотал Норберт, с трудом поднимаясь. — Не помню, чтобы склады внезапно переделали в гостевой дом, но… ик… гости «отца» Карраса — богатенькие, должно быть, прохиндеи. Попрошу на опохмел.
Гостей было двое — высокие мужчины, закутанные в темные плащи с капюшонами, в поношенных сапогах. Нацепили, небось, для маскировки. За то время, пока Норберт вел их по раздольному складскому двору, оба не проронили ни слова, так что задумка насчет попрошайничества так и не пришлась к слову.
За воротами складов гулял утренний свежий ветер с залива, трепавший черные одеяния неведомых гостей, протяжно и отчаянно кричали чайки.
— Вот туточки, значит, и выход с территории, — без нужды сказал охранник, смыкая и размыкая задубевшие руки. — Теперь, значит, хорошей дороги вам, уважаемые господа, и, может, от щедрот-то ваших…
— Сначала к тебе? — не слушая его, сказал тот, что был повыше, тощий, словно щепка.
— А куда же, — глухо донеслось из-за спины Норберта, но когда он обернулся, там уже никого не было. Магия, не иначе.
— Эй, вы это… — он осекся. Второй «гость» стоял спиной к нему и… погодите, что? Натягивал лук? — Вы… ты что ж? А? А?