Что касается географических и других названий, то они, как правило, состоят из нескольких иероглифов, опять же, повторюсь, каждый — со своим значением. И поэтому правильнее было бы записывать их в русском варианте отдельными слогами, например, Шань-хай гуань, Ми-юнь, Тхень-ань мэнь, Чхан-ань цзе и т. д. Однако по существующим правилам подобные названия записываются одним словом, что громоздко и неверно по сути.
Если говорить о транскрибировании китайских слов русскими буквами, то русский алфавит вполне позволяет достаточно точно передать большинство китайских слогов, однако существующая ныне официальная русская транскрипция далеко не точна. И это касается не только неблагозвучного для русского уха слога "хуй", который "переводят", кто как: и "хуэй", и "хой", и "хуой", но и других слогов, которые в общепринятой записи на русском очень далеки от оригинала.
Мне повезло — меня преподаватели обучали китайскому произношению с помощью так называемой латиницы, благодаря которой можно научить ученика безупречно произносить китайские слоги. Но были и преподаватели "старшего поколения", старой школы, которые сами учились на базе русской транскрипции, не очень удачно подобранной. И самые шаловливые студенты любили передразнивать подобное произношение, потому что оно действительно звучит несколько комично.
В настоящее время уже появляются авторы-китаисты, которые не боятся неблагозвучности одного из китайских слогов: истина, как говорится, дороже; и, кроме того, пытаются передать китайские слова с помощью русских букв нестандартным способом. И мне хочется быть именно среди таких авторов, тем более что речь идет не об учебнике китайского языка. Начиная с этого томика я буду передавать китайские слова своей транскрипцией, стараясь максимально приблизить их звучание к оригиналу, за исключением самых известных названий, к которым все уже привыкли: Шанхай, Нанкин и пр. Это отступление-пояснение я сделала для тех, кто мог бы упрекнуть меня в неформальном способе записи китайских слогов русскими буквами.
Но вернемся к содержанию книг. В первом томике рассказывалось о нумерологии, о цифровой символике, о том, какое значение китайцы придают цифрам и числам. В главе "Восемь и четыре" второй, вишневой книги пояснялось, почему в китайском языке словосочетаний с цифрами "четыре" и "восемь" особенно много. И я решила проиллюстрировать это явление, рассказав о самых известных личностях, объединенных в группы по четыре и восемь человек. Вот почему вторая книга практически вся была посвящена знакомству с четырьмя великими красавицами древнего Китая. Красавиц в истории Китая было, естественно, великое множество, однако именно эти были выделены в знаменитую "четверку". Эти чаровницы — Си Ши, самая первая в мире женщина-шпион, прожившая во вражеском государстве десять лет; Ван Чжао-цзюнь, для которой судьба родины оказалась важнее любви; Дяо Чхань, жена сына и любовница отца; Ян гуй-фэй, роковая страсть императора ("гуй-фэй" — не имя, а ранг наложницы).
Не менее знамениты в Китае и другие четыре женщины, героини, опять-таки, четырех легенд о великой любви, и с рассказа о них начинается эта, голубая книга. А закончу тему "Восемь и четыре" знакомством с восемью небожителями, или восемью даосскими бессмертными.
Кстати, цвет обложек моих книг отнюдь не случаен, а имеет символическое значение. Зеленый — цвет жизни, ее начала, истоков, цвет пробуждения природы, травы и листьев; это и самый распространенный цвет (наряду с красным) в одежде женщин и детей в старом Китае, и моя первая книга, знакомящая с Китаем — зеленая.
Вторая книга — вишневая, это цвет любви и страсти, цвет, напоминающий о женских устах и ланитах; и посвящена книга любовным историям, а также женским тайнам и хитростям.
Третья книга рассказывает о небожителях, которые, хоть и обитают, в основном, на небе, однако нередко и на землю на облаках спускаются, и моря с помощью волшебных предметов переплывают. Безбрежные моря и бездонное небо и дали цвет обложке третьей книги.