Мэн Цзян-нюй с ненавистью подумала: "Красота моя тебя прельстила…Знал бы ты, как противен мне! Только от ненависти мало проку. Я приду к тебе, супруг мой любимый, мы скоро будем вместе. Но сначала я воспользуюсь случаем и похороню тебя, как завещано предками". И, притворившись кокетливой, она через силу улыбнулась императору:
— Ваше Величество, вы обратили свое внимание на меня, недостойную, и я, ничтожная, хотела бы ответить на вашу доброту. Но прежде вы должны выполнить три моих желания.
— Не только три, но и тридцать, триста желаний готов исполнить, — довольно засмеялся император.
— Я хочу, чтобы вы построили по ту сторону стены мост над морским заливом, красивый, как радуга на небе, чтобы он напоминал дракона, купающегося в море.
Надо пояснить, что Великая стена в то время простиралась на севере страны с запада на восток; причем, на востоке она заканчивалась на территории нынешней Кореи, упираясь в море. Этот участок, рядом с морем, и имела в виду Мэн Цзян-нюй.
— Выполню, — кивал головой император, — лишь взмахну плеткой, прикажу — и все будет сделано.
— Во-вторых, прошу поставить памятник моему мужу на том месте, где он был похоронен в стене. И чтобы памятник этот был в виде огромной тумбы — десять ли в ширину и десять ли в длину. А перед памятником чтобы построили храм-кумирню и назвали его именем моего мужа, и чтобы дважды в год — весной и осенью, там служили молебны по его душе.
“Вот это размеры — десять на десять ли!” — Подумал император, а вслух сказал:
— И это можно!
— А третья просьба, — продолжала Мэн, — ваши главные сановники — сто человек, во главе с вами, Ваше Величество, надев траурные одежды, должны будут почтить память моего мужа перед его могилой.
На этот раз настроение императора несколько испортилось — где это видано, чтобы он, владыка страны, отдавал дань уважения простолюдину. Но чего не сделаешь, чтобы завладеть красавицей.
— Хорошо, я выполню все три условия! — Решил Цинь Ши-хуан.
Конец легенды уже и вовсе сказочный, из области фантазий. Наверняка жила в те времена эта девушка Мэн Цзян-нюй, хотя и не из тыковки родилась. Но и кроме нее было много несчастных с подобной судьбой, таких же верных и самоотверженных. И захотелось людям, которые пересказывали эту историю из поколения в поколение, добавить справедливый конец.
Якобы, император все выполнил: и мост построил, и памятник, и кумирню, чтобы после всего этого увезти красавицу. Он, якобы, даже память Фань Си-ляна почтил, ползая в рубище, весь в слезах, как и положено, перед памятником.
Но девушка Мэн, как рассказывается в легенде, проворковала императору, потупившись в смущении:
— К чему торопиться с возвратом в столицу? Посмотрите, как здесь красиво, как сверкает храм, как величественны горы. Почему бы нам с вами не прогуляться по Мосту-радуге? Он как будто плывет по волнам.
Обрадованный император согласился, предвкушая, как обнимет чаровницу за талию, прогуливаясь. Да недолго радовался. Девушка вдруг приподняла подол платья и прыгнула с моста в море. Одни говорят, что царь Восточного моря — дракон, взял ее к себе во дворец, а потом отправил на небо, где она стала феей.
Иные утверждают, что в другом мире Мэн Цзян-нюй соединилась с любимым мужем. После смерти девушку Мэн причислили к святым.
Легенд и памятных мест, связанных с именем Мэн Цзян-нюй, существует множество. Есть недалеко от Стены удивительный камень, который показывают туристам. Этот черный валун называется "С лыми цветами", потому что весь он усеян белыми крапинками. А история его, говорят, такова. Узнав, что муж ее погиб, и будучи не в силах отыскать место, где он замурован, преданная жена решила принести жертвенные дары душе супруга, которая наверняка обитала где-то рядом. Сначала она воскурила благовония, а затем, вспомнив, что муж ее, будучи южанином, очень любил есть белый рассыпчатый рис, подумала, что надо непременно поставить на импровизированный алтарь и пиалу с его любимым кушаньем.
И стала молодая вдова, подавив в себе гордость, ходить по окрестным горным деревенькам, прося подаяния. Ведь денег на покупку у нее совсем не осталось. Разве могла она предположить, что здесь, на севере, крестьяне живут и питаются совсем иначе. В холодном климате не возделывали заливной рис, и если жителям удавалось набить желудок какими-то грубыми злаками, то они считали, что им очень повезло. Белый же рис в этих краях считался невиданной драгоценностью. Скитаясь от дома к дому, Мэн в ответ на просьбу слышала лишь сочувственные вздохи. Но однажды ее настойчивость была вознаграждена — в одном из зажиточных дворов ей все-таки протянули, как нищей, плошку вареного риса.