У мальчиков — чубчики, перевязанные красными ниточками-ленточками, а у девочек — длинные, заплетенные в косы (!), тоже с красными бантами. Пряди для косичек невозможно взять в пальцы, такие они тонкие. Как их заплетали?! Пинцетом? Или это — особые, талантливые пальцы мастериц?
Я не могла оторвать глаз! Белоснежная скатерть, черные косы, алые ленточки, смеющиеся щелочки с черными зрачками. Но и это не все. Перед каждым сидящим — карманчик на скатерти, а в нем — салфетка с такими же детьми. Настоящий парад, праздник, произведение искусства! Уже и есть не надо — сыт красотой. Кстати, для тех, кто не знает: стираются такие вещи прекрасно, не линяют, и все, что пришито, не отрывается. Служат десятилетиями.
Но вернемся к сказке. Волопас с детьми подбежал к тому месту, где когда-то купались феи, а реки-то уже и нет. Оказывается, это матушка Си Ван-му с помощью своего волшебства перенесла ее на небо; ведь та была чистой, спокойной и неглубокой, и Волопас без труда преодолел бы ее, будь она на земле.
Что оставалось делать? Была уже почти ночь, и несчастный муж с детьми вернулся домой. Прошло несколько дней; в доме стоял плач, никому не хотелось ни пить, ни есть. И тут Волопас вспомнил об обуви из воловьей кожи. Появилась и надежда. Вновь посадил он деток в корзинки, прихватил ковшик воды на случай, если им захочется пить, переобулся и, неожиданно для себя, взлетел.
Воспользовавшись волшебной силой, Волопас с детьми на большой скорости пронесся сквозь сверкающие созвездия и, в конце концов, вновь оказался на берегу Серебряной реки, но теперь уже — на небе.
На противоположном берегу, довольно далеко, в окошке дворца небожителей они увидели девушку у станка. И им показалось, что это именно Ткачиха. Пастух очень обрадовался, а дети, подняв ручонки, закричали:
— Мама!
И в то же мгновение на тихой дотоле реке вздыбились волны. Не то, что человек, даже птица не смогла бы теперь преодолеть ее. Это опять были проделки матушки Си Ван-му, которая пристально следила за влюбленными.
Боясь, что Волопас, простой смертный, попади он в царство небожителей, нарушит заведенные здесь тишину и покой, она выхватила из прически золотую шпильку и прочертила полосу над рекой. В результате река стала еще шире, еще глубже, а волны, как говорится, достигали неба, хотя и сама река была на небе. Впрочем, только ли в тишине было дело? В одном из вариантов легенды для взрослых, в котором небожитель Люй Дун-бинь спорил с Си Ван-му, он упрекнул ее в склонности к разврату и в том, что именно из ревности, влюбившись в Волопаса, она так долго не позволяла ему соединиться с Ткачихой, будучи эгоистичной и бездушной стареющей красавицей. Но что было делать бедному Волопасу, столкнувшемуся с непреодолимым препятствием? Лить слезы и печалиться. А тут еще дети плакали:
— Папа, давай вычерпаем ковшиком всю воду из реки.
Это было нереально, но и другого пути не было. И стали они по очереди, выбиваясь из сил, ежедневно работать черпачком, пытаясь осушить реку. А куда девать воду из Серебряной реки? Они просто выливали ее вниз, на землю, в результате у людей ежедневно шел дождь, как из ведра, и не было от него никакого спасения.
Стал Небесный император советоваться с владычицей Запада матушкой Си Ван-му; ведь если так будет продолжаться, на земле начнется страшный потоп. И, если сказать по правде, была и еще одна причина, заставившая их задуматься: такая яркая и преданная любовь со стороны Волопаса и двух деток к Ткачихе смягчила "каменные" сердца властителей неба. Поэтому они, в конце концов, растрогавшись, согласились на то, чтобы супруги встретились.
Но встречаться им было позволено лишь раз в году, в ночь на седьмое число седьмой луны. А чтобы супруги могли подойти друг к другу, в эту ночь прилетали все сороки, какие только были на земле, и строили для влюбленных мост из своих маленьких тел. Недаром сорока в Китае считается предвестницей радости — слово "сорока" состоит из двух иероглифов, один из которых — "радость".
Когда любящие встречаются раз в году на сорочьем мосту, они не могут не говорить о своей разлуке, о своих страданиях, о том, как они скучают. И стоит им заговорить об этом, как слезы начинают безудержно катиться по щекам.