Вечером собрались небольшой компанией и просто гуляли по городу.
Пятница, 1 августа 2008 года
Вот он и настал, последний день! По такому поводу мне нужно было бы нарядно одеться, да вот только нет ничего такого. Вышел как обычно, в светлых штанах и желтой майке с надписью на английском: «Улыбнитесь, Вы в Египте!». На плече висел штатив в чехле, на другом – фотосумка. Мы с друзьями договорились выйти вечером в город поснимать.
На работе звучал «Royal Hunt». Первый раз программер по приходу его не выключил.
Наверное, у него сегодня было предпраздничное настроение. После вчерашнего неудачного опыта программер принес с собой на работу целый мешок булочек.
Пришла маленькая девушка–бухгалтер. Я сделал несколько кадров в рабочей обстановке. Снял заодно внутренности шкафов, чтобы не забыть, свой рабочий стол и пространство под столами. Для истории. Пользуясь случаем, я спросил девушку–бухгалтера:
«А ты и дома такая же неряшливая?» И показал ей пятно какой-то грязи, разлитой на ее рабочем столе неделю назад. Ей, похоже, это не доставляло никаких неудобств. На ее клавиатуре некоторые буквы были с трудом читаемыми от грязи, а мышка двигалась по столу вместе с ковриком от налипшей на ножки пыли. Мне почему-то показалось, что дома она совсем другая, а эти свинские повадки появляются только здесь, в этой комнате, среди гор хлама. Девушка выждала паузу, показав, что она сама принимает решения, а не подчиняется чужой воле, и попросила тряпку и спирт. Последовала уборка рабочего места и чистка оргтехники. Впрочем, принтера LaserJet 1200, который стоял рядом, уборка не коснулась. Весь в грязи, пыли, картриджи заправляются по многу раз, порошок из них сыпется прямо в механизм. А принтер нормально работает. Знали бы это в Hewlett-Packard, возгордились бы! Я заметил это давно, поэтому сделал для себя соответствующие выводы и купил домой б/у 1200–й. О чем ничуть не жалею.
К нам в комнату зашел схемотехник выпить чаю. Обсуждали вопросы мироздания.
Его версия звучит не убедительно. Загробная жизнь ниоткуда не следует.
Делать абсолютно нечего. Взялся вставить заключительные разделы в описание, которые написал директор. Очередной раз убедился, что людей, умеющих пользоваться Word–ом, я не знаю. Разные абзацы имеют разное форматирование, списки сделаны вручную, заголовки одного уровня имеют разные стили. А как прикажете генерить оглавление? Размерности физических величин не отбиты пробелами, а знак плюс–минус, наоборот, отбит пробелом от идущего за ним числа. Величины с допусками написаны неверно, сокращения тоже сделаны лишь бы как. Не тянет даже на секретаршу со знанием Word–а. Что было, то поправил и вставил. Но разделы написаны не все. Снова сижу без работы. Когда мимо проходит начальство, скроллирую текст в Word–е туда–сюда.
Это состояние нервного напряжения длилось не долго, начальство вскоре разошлось.
Пришла монтажница продолжать пайку плат, которые должны были быть готовы к концу прошлого месяца. И не только платы, а блоки в целом. Впрочем, волноваться о каких-то сроках, это так низко! «Как только, так сразу!» – вот правильный ответ заказчикам!
На часах 18:00. Я по привычке смотрю в экран, программер сидит в Аське. Я спрашиваю:
— Идешь домой?
— Не могу оторваться.
Оставив его, я направился на встречу с друзьями. Мы пошли в старую часть города, чтобы там поснимать. Правда, вместо трех моделей пришла всего одна, зато снимки у стен старых зданий, подсвеченных галогенными прожекторами, получились отменными. Очень помог отражатель, который на этот раз мы не забыли взять с собой. В полночь я вернулся домой. Вернулся свободным.
Epilogue
Позади месяц. Проделанной работы вряд ли хватит на неделю, если действительно работать, а не ходить с девяти до шести. Все проекты остановились. За это время я не написал ни строчки нового кода, не придумал ни одного фрагмента схемы, не прочитал ничего нового. В то же время с точки зрения начальства я нормально работал, ко мне вряд ли могут быть какие-то претензии. Приходил и уходил вовремя, ни разу не отказался выполнить их поручение. На рабочем месте, с их точки зрения, не занимался посторонними делами. На самом деле, не занимался не только посторонними, но и никакими другими делами. А ведь можно было сделать усилие, оградить себя от внешнего шума и всей этой бестолковой суеты и работать. Условия, конечно, не очень подходящие, но не катастрофические. Но я ничего не делал. Почему? Да просто потому, что у меня не было мотивации. Это не нужно. Не возникает конфликта. Не включается обратная связь.
Можно сидеть таким образом и далее, вечно, пока существует фирма. Но я пока к этому не готов. Так или иначе, я возвращаюсь к своей прежней жизни. Впереди снова заказчики, договора, авральные сдачи, выбивание денег, новые идеи и мысли, проекты для себя, статьи. Жизнь наполненная, а не отбывание срока в камере своего рабочего места на фирме.
В моем случае справедливость восторжествовала, так как никаких денег мне не заплатили. Но не заплатили не потому, что я плохо работал, а просто так, здесь такое бывает.
Но ведь когда-то кому-то здесь платят. Платят ни за что. Другие работники фирмы за месяц сделали не больше моего. Даже программист, который весь месяц работал рядом, не говоря уже про людей с другой комнаты. Для программиста обычным занятием на рабочем месте было общение в Аське, копание в Интернете и написание своей программы–каталога HD- фильмов. Случаи, когда он занимался работой, можно пересчитать по пальцам. В другой фирме ему предлагают почти вдвое большую зарплату, но он не уходит. Говорит, что все его родственники и знакомые в один голос заявляют: «Меняй работу!» Но программист никуда не уходит. Я спросил: «Почему?» «Потому что здесь приходи, когда хочешь, уходи, когда хочешь, да и вообще, можно не работать». Такой ответ был бы нормальным для человека, привыкшего за свою долгую жизнь к советской системе. Но это – молодой парень, никогда не работавший в советских условиях. Каких-то полутора лет хватило для того, чтобы разгильдяйство взяло верх во внутренней организации человека. И это так заразно!
Попробовав вкус такой свободы, люди начинают считать этот образ жизни истинной ценностью. Они привязываются к местам, которые позволяют им жить таким образом.
Возможно, это общая проблема предприятий с повременной оплатой труда. Я не знаю, как обстоят дела на других фирмах, но подозреваю, что при этом способе оплаты всегда есть возможность уклоняться от работы. Даже страшно себе представить, каких бы успехов добилась цивилизация, если бы существовала только сдельная оплата труда!
Что касается этой конкретной фирмы, то она существует уже много лет. Но можно ли это ставить в заслугу руководству, если все эти годы фирма находится на грани выживания, а работники – на грани нищеты? Не лучше ли было бы расформировать фирму? Это подстегнуло бы людей найти нормальную работу, начать жить достойно и забыть этот маразм как страшный сон. Но директор в другой системе отсчета. Он тащит свой коллектив все дальше в болото. Прошел достаточный срок, чтобы понять: никаких изменений к лучшему здесь никогда не будет. Но как может совершенно нормальный при обычном общении человек, интеллектуал, обладающий острым умом и чувством прекрасного так бездарно руководить предприятием? В перевоплощения не очень-то верится. Дело в чем-то другом. Не является ли директор великим гуманистом, жертвующим ради людей всем и создающим для них рай на земле?