ах любящего хозяина. Теперь я понимаю, почему он был таким нелюдимым и злобным. Ненавидел собрание Ордена, хотя был самым верным слугой Дамблдора. Сколько же он приложил усилий, чтобы забыть, стереть из глаз боль, которая иногда проскальзывала в его взгляде. Я вижу перед собой не просто интересного, умного мужчину, но человека преодолевшего себя и своё прошлое. Не скажу, что я фаталист, но, возможно, всё случилось не просто так. Пусть хоть и малая, но есть вероятность того, что сейчас я рядом с ним не просто из-за моего несдержанного языка. Если нам просто предначертано судьбой узнать друг друга лучше. Увидеть людей, которых мы раньше не видели, сколько бы не смотрели глаза в глаза. *** После ужина я пригласил Гермиону прогуляться по парку Илойненов. Во-первых, это было вполне в жанре нашего спектакля, во-вторых, мне просто этого хотелось. Я никогда не умел ухаживать и говорить красивые слова. По мне, так слова всего лишь искрящаяся лента серпантина - красивая, но, по сути бесполезная вещь, дарящая лишь визуальное - в нашем случае аудиальное - удовольствие. Для меня всегда были ценнее поступки. Помню, когда я пришёл к Дамблдору с повинной, я ждал слов, слов прощения или гневных монологах о моём ничтожестве. Но он дал мне больше. Он подарил мне своё доверие. Мы часто говорили, но, всё же, поступками и только ими Дамблдор предпочитал показывать свою любовь к людям. Я же всегда был горазд на приносящие боль слова. Возможно, дело в том, что слова казались мне пустыми, я не понимал, насколько сильно они могли кого-то ранить. Ведь поступки важнее и показательнее. Можно клясться в дружбе, а потом предать, как Хвост. Теперь я и в словах более сдержан, но всё же смотрю на поступки и сужу только по ним. Розы цветут, одурманивая жителей этого поместья тёплым ароматом нежности. Я люблю гулять по саду и наслаждаться запахами, но свой сад не содержу. Всё-таки цветам нужна забота женских рук. Нежные пальцы Гермионы касаются нераскрывшихся бордовых бутонов. Я срываю один из цветков и аккуратно помещаю его в кудрявый завиток каштановых волос. - Здесь нас вряд ли кто-то видит, можно быть самими собой, - смущённо говорит волшебница. - Знаю, но почему ты считаешь, что я веду себя не как обычно? - знаю, глупый вопрос. Она видит во мне старого злобного профессора. Должно быть, Поттер сдержал слово и никому не рассказывал о наших с ним встречах. Иначе бы мисс Грейнджер имела более широкие взгляды на характер своего бывшего преподавателя. Но тем лучше: узнавать старого знакомого заново по чьим-то рассказам непросто. Другое дело - увидеть изменения самому. - Вы изменились, профессор, - снова смущённый румянец. Кажется, это реакция на мою улыбку. Приятное тепло где-то в области сердца от факта, что я вызываю этот алый узор на щеках. - Забудьте о профессоре. Вы тоже уже не та школьница-зазнайка, не так ли, мисс Грейнджер? - она удивлённо смотрит на ещё одну розу в моей руке. Сам не знаю, зачем я сорвал очередной цветок. Просто нужно было чем-то занять руки. Разговор с Гермионой вызывал давно забытое юношеское волнение в груди. Подношу бутон к носу. Вдыхаю полные лёгкие, словно бы ища спасения от нахлынувших чувств в ароматерапии. Нет, это не спасает от сладкого томления, наоборот, подстёгивает желание сказать или сделать какую-нибудь романтическую глупость. Возможно, и не стоит сдерживать этот порыв. Я ведь хотел жить полной жизнью, но почему-то старательно избегал её романтический аспект. Считал себя неспособным на такие ощущения. Но мисс Грейнджер... Что-то в ней задевает струны давно истлевшей гитары. Мне страшно и сложно, но я должен пройти и через это. И пусть я не интересен и не нужен этой юной ведьме, но сейчас она здесь, рядом со мной, и не важно, что дело в глупой случайности, которую я сам довел до абсурда. Жить по-настоящему, избегая сложностей, невозможно. - Гермиона, безусловно, всё, что мы делаем, можно назвать игрой. Но кто сказал, что мы не можем по-настоящему получать от этого удовольствие? Да и потом, если розы вырастают на искусственно созданной плодородной почве, нельзя же назвать их искусственными? - сам удивлён, что ввернул такой вот заковыристый намёк. - Профессор, я не совсем поняла, - девушка недоверчиво смотрит на меня, судя по всему, прекрасно понимая, о чём речь. - Для начала - Северус. А по поводу моего так называемого афоризма - не пытайся вникнуть в суть происходящего. Просто получай удовольствие, - я зацепил розу за разрез для пуговицы на кармане своей рубашки. Карие глаза проводили цветок и вопросительно посмотрели на меня. Я только пожал плечами: - Не выкидывать же его, а в моих волосах он не будет смотреться столь же блистательно, как в ваших. - Северус, я вас не узнаю, - мисс Грейнджер тянется к розе на моем кармане и поправляет загнувшийся лепесток. - Но это к лучшему. Играть невесту старого доброго профессора зельеварения было бы сложно. - Ты, должно быть, хотела сказать «старого злобного», - усмехаюсь и достаю волшебную палочку из рукава рубашки. Легкий взмах - и коралловое платье Гермионы становится винного цвета. - Теперь роза тебе ещё больше к лицу. - Да вы эстет, мистер Снейп, - она картинно вскидывает руки. - Не переигрывай, Гермиона. Однако становится прохладно, нам стоит поторопиться, - я киваю в сторону дома. - А лабораторию? Вы покажите мне её? - в её глазах загораются нетерпеливые искорки любопытства и одержимости своей работой. - Не сегодня, Гермиона. Уже поздно, а тебе явно не хватит получаса для знакомства со всеми экспериментальными приборами. Мы обязательно проведём там время, но уже завтра, - я мягко приобнимаю её за излишне худые и острые плечи. Она опускает пунцовое личико, пытаясь скрыть очередной прилив смущения. - Если тебе не приятны мои прикосновения, то я постараюсь свести их к минимуму. - Нет, просто всё это так... необычно. Мне нужно время привыкнуть. И у вас холодные руки, - замечает мисс Грейнджер, борясь со своей женской сутью, которая не позволяет ей так быстро согласиться на прикосновения чужого мужчины. - Прошу прощения, - я тру ладонь об ладонь и вновь приобнимаю её, но уже за талию. - Я тут подумала, а почему мне не показали мою комнату, - миловидное личико становится серьёзным, а брови хмурятся. Я задумываюсь, но особых вариантов тут нет. Мы ведь «обручены уже два года». - Полагаю, нас поселили в моей спальне с видом как раз на розовый сад, - я пытаюсь произнести это самым обыденным тоном, но это не помогает. Гермиона нервно дёргается и высвобождается из моих объятий. - Это не допустимо, профессор, - возмущается она. - Повторюсь, не профессор, а Северус. И, прошу, тише, - я взглядом напоминаю ей о том, почему мы здесь. Она замолкает, но продолжает гневно смотреть на меня. - Гермиона, неужели вы думали, что обручённым современным волшебникам предоставят разные спальни? Не переживайте, я вполне удовлетворюсь диваном, - чуть не рассмеялся от её реакции на слово «удовлетворюсь». - И всё-таки это просто ужасно, - хмуро замечает гриффиндорка. - Моя комната вполне комфортабельна, и к тому же я не храплю по ночам, так что не стоит утверждать того, в чём ты еще не убедилась, - я провожаю её в комнату, которую Перкеле отвёл для моих визитов. *** Всё это меня раздражает. Я, конечно, не считаю Снейпа извращенцем и понимаю, что он не совершит против меня каких-либо насильственных действий. Но ночь в одной комнате с мало знакомым мужчиной - испытание ещё то. И не важно, что я знаю профессора с одиннадцати лет. В том-то и дело, что я знаю ПРОФЕССОРА Снейпа, а не мужчину - Северуса. Тем более, он, похоже, и впрямь за мной ухаживает. Мне это, безусловно, приятно, но не хотелось бы давать ему ложные знаки внимания. Я не из тех девушек, которые позволяют мужчинам всяческие вещи... И всё-таки, какая красивая роза! Я распутываю свои волосы и достаю алый цветок. Аромат такой нежный. Поддаюсь минутному порыву и сыплю лепестки в тёплую воду. Приятно погрузится в ванну после такого насыщенного дня. Мне уютно здесь, хотя я обычно с трудом привыкаю к новым местам. Ванная комната выполнена в пастельных тонах, повсюду бутылки с эфирными маслами и ароматными шампунями. Мягкие полотенца, ворсистый коврик около ванны, стоящей в центре комнаты. И зап