Так вот я и подобные мне — каторжники, изгои, враги народа — попробуем совершить переоценку ценностей. Мы дерзко утверждаем: не поступок предателя является героическим подвигом. Не христианская способность положить душу свою за друга своя — героический подвиг. Героический подвиг нашего времени в том, чтобы смочь не предать. Таков высочайший героизм эпохи освобождения человечества.
Всем прочим военным и гражданским героизмам — грош цена. Как часто за эти полтора года я мечтала о ночлежке. Какое счастье! Когда-то в аркадские годы[10] существовали ночлежки. Можно было прийти, заплатить пятак и получить место на нарах и даже чашку щей. И ведь в ночлежках редко справлялись о документах. Было молчаливое, разделяемое самой полицией понимание того, что у бродяги документов нет. Интеллигентная женщина, писательница, мечтает о ночлежке. Какой ужас! Какое бесповоротное моральное падение!
Да-с, очень многие интеллигентные женщины, побывавшие там и вернувшиеся оттуда на так называемую свободу, мечтали о ночлежке. Врачи, педагоги, канцелярские служащие… пожилые, одинокие, интеллигентные… женщины, вернувшиеся с советской каторги, мечтали на советской свободе, в Советском Союзе о ночлежке.
Иногда люди, просидевшие благополучно на своих местах в самые катастрофические годы, начинают доказывать мне, что не все же было «отрицательное», было и «положительное»: вот фабрики и заводы, вот колхозы, вот просвещение масс, укрепление нашего престижа за границей… Естественная реакция на эти доказательства — плевок в глаза… но я от него воздерживалась.
Никакое «положительное» не может искупить гибели миллионов безвинных людей. <Даже вполне законченное, увенчанное здание грандиозного будущего.>
И, дорогие друзья, товарищи, современники, братья и сестры, кто создал ваше «положительное»: ваши сталинские моря и каналы, гидростанции и трубопроводы, ваши новостройки и шахты, ваши комсомольские города? Весь ваш социализм, коммунизм достраивать, к счастью, доведется не нам, а вам. Послушаем, как вы запоете: «От Москвы до самых до окраин, С южных гор до северных морей…»[11] и так далее.
«Хозяин», честный работник (даже не клейменый), приедет в Москву. Его гонят. Куда явились? Зачем? Кто вас вызвал? «Хозяин» едет в большой город. Квартира? 300–400 рублей. Заработок? Такой же или на сотню больше. «Хозяин» едет, наконец, в дыру, в медвежий угол. Пожалуйста, каморка в хибарке 25–50 рублей. А хозяева хибарки будут спать в кухне, и «хозяин» страны может любоваться чужой семейной жизнью во всей ее дневной и ночной красоте.
А работа? Грузчиком. Подвозчиком. В совхоз и колхоз на прополку и пропашку. Грамотный? Это не требуется. Нет людей на физическую работу.
Граждане, хозяева своей страны, куда же это люди подевались? Где прячутся 200 миллионов голов двуногого скота?
Но вернусь к моей государственно важной работе — к шпионству.
Еще неделя прошла. Я копалась в архиве и не могла ловить ухом ничего крамольного. Копалась я в комнате за кабинетом Альфского в полном одиночестве. Изредка заходил Альфский. «Здравствуйте», «До свиданья» — и все. Из осторожности я раза два зашла к Зетову, чтобы с огорченной мордой неудачного шпика сообщить ему:
— Ни-че-го!
Зетов сострадательно и насмешливо улыбался:
— Ничего? Ну, ничего. Терпите и выжидайте!
Наконец, я сразу огорошила Альфского:
— По-моему, эта работа никому не нужна.
Он взглянул на меня с любопытством.
— И вообще я не то, что вы думаете. Я подослана… — и я назвала громкую фамилию.
Альфский улыбнулся своей негативной улыбкой:
— Я знаю.
Я привстала от удивления. Он жестом, с той же улыбкой, предложил мне остаться на месте.
— Да, я знаю.
— Откуда же?
— От Зетова.
Я снова привскочила, и снова жестом он указал мне на кресло.
— Да. Он наш. Не удивляйтесь. Он — человек «двойной жизни»… Кое-что о ваших произведениях, написанных, но не напечатанных, я слышал. Вы же сами в одной повести утверждали, что мы все, советские люди, — люди двойной жизни.
— Ну конечно! Мы советские, то есть казенные люди. Когда-то солдат называли казенными людьми, все мы ведем двойную жизнь… Но это к черту! Как вы намеревались поступить со мной, зная, кто я?
10
11